Никогда тебя не отпущу - Чеви Стивенс (2018)

Мы пристально смотрим друг на друга. Она заливается краской, и я понимаю, что сейчас произнесла. Я возложила вину на нее, даже не зная почему. Я только знаю, что не хотела, чтобы Эндрю умер, и это, пожалуй, самая ужасная мысль. Вспоминаю ту ночь, когда случилась авария, таблетки в своей руке, а потом звонок брата. Эти размышления приносят мне головокружительное облегчение. Я радовалась тому, что Эндрю остался жив. Я никогда никому не признавалась в этом. Даже себе.

Черты ее лица меняются, они становятся жестче, и я вижу ее «полицейскую» сторону.

– Что бы ни случилось с Эндрю, – говорит она, – он сам на себя это навлек. Просто помните об этом.

Дверь закрывается за ней, и я остаюсь, осматриваю пустую комнату, думаю о том, что она сказала. Знаю, она права, но я никогда не слышала, чтобы она так выражалась. Как будто я задела что-то личное. Я все еще не понимаю, почему она так и не проехала мимо моего дома, – она делала это почти каждый день. В чем же сейчас проблема? Возможно, она не видела, что он спрятался в доме.

«Он сам на себя это навлек».

– Почему они еще не закрыли дело? – спрашиваю я Маркуса. – Уже почти неделя прошла. У меня такое чувство, словно они что-то знают, но мне не говорят.

Мы сидим за угловым столиком в «Дымчатых бобах», потратив целый день на поиски жилья для нас с Софи.

В кафе много людей, они собираются за столиками или сидят на кожаных стульях, просматривая веб-странички на своих ноутбуках и планшетах, при разговорах наклоняются близко друг к другу. Обычно мне нравится запах жареного кофе и свежей выпечки, но сегодня он слишком сладкий и приторный для меня.

– Я проезжала мимо, и там все еще висит желтая лента.

– На это нужно время, – говорит он. – Они должны дождаться результатов вскрытия и изучить каждую деталь, и патологоанатом составит окончательное заключение, но это просто протокол.

– Я хочу двигаться дальше.

В основном я хочу перестать просыпаться среди ночи, думая об Эндрю. Я все еще хочу быть сердитой – разъяренной – на него, но вместо этого меня преследуют воспоминания о наших первых встречах, какими сладостными они были. Потом я вспоминаю, какую нежность он проявлял к Софи, когда она была ребенком, и меня снова начинает одолевать злость, особенно когда я вижу, как она слоняется по дому, источая печаль, словно запах духов. Как он мог так поступить? Он снова разбил ей сердце, и я не знаю, как собрать эти осколки вместе.

Маркус тянется ко мне и берет меня за руку.

– Знаю, что это выводит из равновесия, но скоро все закончится. Обещаю. Все раны залечатся.

Его теплая рука лежит поверх моей, его пальцы прижимаются к зоне пульса. Интересно, он чувствует эти толчки? Потом я успокаиваюсь от его прикосновения.

– Спасибо, что разрешил нам остановиться у тебя.

– Какие могут быть проблемы? И не спеши подписывать арендные договора. Ты можешь оставаться у меня, сколько понадобится. Всему свое время.

– Разве это не правда?

Наши взгляды встречаются. Мы сидим здесь, держимся за руки, но я не знаю, что все это значит. Я не знаю, чего я хочу. Это просто меня успокаивает.

Он еще раз пожимает мне руку и тянется за своей чашкой кофе, делает глоток.

– Каково, по-твоему, состояние Софи? Она выглядит очень спокойной.

– Знаю. – Почему-то кажется, что все еще хуже, раз он заметил. – Единственный человек, с которым она хочет общаться, – это Джаред. Они непрерывно переписываются. Утром он ждал возле школы, когда я ее подвезла. Он взял у нее рюкзак и закинул себе на плечо, затем обнял ее за талию и привлек ближе к себе. – Я должна радоваться, что в ее жизни есть тот, кто может поддержать ее, и он, кажется, хорошо к ней относится, но что-то в том, как он обнимал ее сегодня утром… было покровительственным.

– И это плохо?

– Может, «покровительственный» не совсем подходящее слово. Это даже больше напоминало собственнический жест, понимаешь?