Выстрел на поражение - Александра Снежная (2020)

Привыкнув к темноте, я теперь чувствовала на себе его взгляд как ожог. Злился ли он еще на меня — я не знаю. Говорить я начала не поэтому, а потому, что не хотела лишиться тепла его рук:

— У меня была головокружительная карьера. Стремительная. Как рождение сверхновой. Коллеги по конторе даже позывной мне дали — Лаки, фартовая. Что ни задание — то успех и признание. Каждая блистательно выполненная операция — новое звание и награда. Я шла по карьерной лестнице как триумфатор, пока… Пока, споткнувшись о верхнюю ступеньку, не упала лицом вниз.

Больно… Падать больно. Но еще больнее — пытаться снова взлететь, не осознавая, что крылья за твоей спиной вырваны с мясом. И тогда — либо смерть, либо жалкое подобие существования.

Я ценю жизнь, полковник. Даже больше, чем вы можете себе представить. Ценю чужую жизнь выше, чем свою, потому что-только тот, кто вернулся с того света, понимает, что оставляют здесь те, у кого шанса выжить уже не будет. Я нашла смысл жизни, защищая других. И именно поэтому не покинула станцию, когда вы приказали. Вы полезли в это пекло из-за меня, а значит, я должна была использовать все ресурсы, какие у меня были, чтобы вас спасти. Иначе кто я после этого? Как смогу ходить, дышать и жить дальше, не стыдясь смотреть в глаза ваших близких и друзей? Как?

Шумный выдох Стэнфорда разбил хрупкую тишину на тысячи осколков. Стремительно наклонив голову, он вдруг поднес к губам мои руки и поцеловал. Мягко. Осторожно. Превращая прикосновение в трогательную ласку — в тысячу «Благодарю» в одном невинном поцелуе.

Мне никогда не целовали руки. И я клянусь, что никогда в моей жизни не было ничего более потрясающего и безумно прекрасного, чем этот поцелуй. До жаркой пульсации в животе, невесомых мотыльков-мыслей в голове и застилающих глаза слез.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой счастливой и несчастной одновременно.

— Спасибо, Шарлотта, — замирая в миллиметре от центра моей ладони, прошептали губы мужчины, обдавая горячим воздухом дыхания кожу, ставшую вдруг чудовищно чувствительной.

Колкая волна мурашек побежала по запястьям до локтей, и где-то глубоко в моей груди родился мучительный стон боли, грусти и отчаяния. Птица со сломанными крыльями не пара орлу, привыкшему парить высоко в облаках. У меня нет права портить жизнь Стэнфорду.

— Я пойду. Простите. Устала, — поднимаясь на ватных ногах, я осторожно вытянула из ладоней капитана свои руки и, обогнув стол, поплелась к себе в каюту, тяжело волоча за спиной свою истерзанную душу.

Этой ночью мне не снились кошмары. Но утром я проснулась с мокрым от слез лицом и ощущением теплых губ Стэнфорда, все еще прижимающихся к моим ладоням, но почему-то оставляющих глубокие раны на сердце.

ГЛАВА 18

Еще долго после ухода Шарлотты Стэн неподвижно сидел за столом, бессмысленно слушая тишину.

Прокручивая в голове события прошедшего дня, Стэнли Стэнфорд очень четко осознавал, что эта маленькая женщина, спасшая сегодня сотни человеческих жизней и его в том числе, перевернула внутренний мир дрэйкера, побывавшего на своем веку не в одной передряге, вверх тормашками. Выстрелом в упор пробила сердце. Навылет.

Там, на станции, наблюдая за тем, как тает время на таймере взрывчатки, Гвоздь реально прощался с жизнью. Кто бы только знал, что за пять минут до взрыва перед глазами успели пронестись все его тридцать лет: детство, юность, годы, проведенные в легионе, дружба и работа с Сал, лица родных и друзей. Так быстро. Как в калейдоскопе.

Много раз Стэн рисковал собой, спасая других, всегда закрывал друзей своей широкой спиной от пуль, и вдруг… Маленький воробышек, наплевав на себя, так отчаянно и самоотверженно боролся за него до последнего.