Скала - Питер Мэй (2012)

Фин решил, что мужчине лет сорок, точнее сказать было трудно. Лицо у него было обветренное, с лопнувшими сосудами; волосы, вылезавшие из-под кепки, рыжие с проседью.

— Полиция, — сообщил Ганн. — Из Сторновэя.

Мужчина вздохнул с облегчением:

— Как я рад это слышать! А я уж думал, кто-то из министерства приехал на день раньше.

— Из какого министерства?

— Сельского хозяйства. Они приезжают считать овец, чтобы определить размер субсидии. Вчера они были у Койньяха Йена, и я не успел перевезти его овец к себе, — мужчина мотнул головой в сторону небольшого фермерского дома на другом берегу. На холме был размечен участок земли, а среди вереска белели овцы.

— Но там уже есть овцы, — нахмурился Фин.

— Ну да. Это мои.

— А зачем вам везти сюда овец Койньяха Йена?

— Чтобы чиновник министерства решил, что у меня вдвое больше овец, чем на самом деле, и увеличил субсидию.

— То есть одних и тех же овец считают дважды?

— Ну да, — мужчину явно удивляла несообразительность Фина.

— Вы точно хотите, чтобы мы об этом знали?

— Да это не секрет, — снисходительно ответил хозяин сторожки, — даже чиновник министерства знает. Если овцы будут здесь, когда он приедет, он их посчитает. Только так мы можем свести концы с концами. Поэтому мне пришлось взяться за эту работу.

— А кем вы работаете? — спросил Ганн.

— Смотрителем. Приглядываю за усадьбой, пока сэр Джон в отъезде.

— Сэр Джон? А фамилия?

— Вулридж, — смотритель хмыкнул. — Он говорит, чтобы я звал его «Джонни», но мне это не нравится. Он все-таки сэр. — Мужчина протянул большую руку: — Кстати, я Кенни. Тоже Койньях, так что все зовут меня Кенни. Большой Кенни.

Фин вытащил помятую ладонь из железной хватки Кенни и принялся ее разминать.

— Что ж, Большой Кенни… А Джонни здесь?

— Нет. Сэр Джон не бывает здесь летом. Он привозит сюда людей в сентябре. Осень — лучшее время для охоты.

Ганн достал из кармана лист бумаги, развернул его.

— А как насчет Джеймса Минто?

Кенни помрачнел, вены вокруг его носа побагровели.

— Ах, этот… Да, он здесь. Он всегда здесь.

— И похоже, вы этим недовольны, — заметил Фин.

— Я сам против него ничего не имею, сэр. Но его тут никто не любит. Конечно, кто-то должен бороться с браконьерами, и это у него получается хорошо. Но ведь можно одно и то же делать по-разному, если вы меня понимаете.

— И вам не нравится то, как это делает он, — сказал Ганн.

— Да, сэр. Не нравится.

— А где нам его найти? — спросил Фин.

— Он в старом доме на южном конце пляжа, среди дюн, — Кенни вдруг замолчал, как будто вспомнил, с кем говорит. — А что он сделал? Убил кого-то?

— Вы бы удивились, если бы он это сделал?

— Нет, сэр. Я бы не удивился.

Дом Минто располагался в дюнах, у конца прибрежной дороги. Раньше его, видимо, сдавали отдыхающим. Из дома открывался вид на весь огромный пляж, от далекого океана на западе до Уиг-Лодж на востоке. Красивый охотничий домик стоял в надменном одиночестве на утесе над песками. Позади поднимались горы, многослойные, бледно-пурпурные и синие. Напротив, на дальней стороне пляжа, виднелись белые строения Балле-на-Силле, родины шотландского пророка Кеннета Маккензи.

— Конечно, — говорил когда-то отец Фину, — мы помним его гэльское имя, Койньях Одар, а мир знает его как Брэхенского Провидца. — Фин ясно помнил, как сидит на краю махера, а отец собирает воздушного змея и рассказывает. Он узнал тогда, как призрак, возвращавшийся к своей могиле в Балле-на-Силле, велел старой матери Койньяха искать в близлежащем озере маленький круглый синий камень.

— Он сказал, что мать должна отдать камень сыну, и он сможет видеть будущее, если поднесет камень к глазу.

— И она дала ему камень? — спросил Фин, который слушал отца с широко открытыми глазами.

— Да, сынок, дала.

— И он правда видел будущее?