Ледокол - Валерий Рощин (2016)

Разумеется, ничего нового он не увидел.

Все подтеки выбитого масла были давно устранены. Уровень вновь залитого — в норме. Жгуты электрических проводов накрепко присоединены фиксируемыми разъемами. Топливо— и маслопроводы — в порядке. Контровочная проволока, отвечающая за надежность резьбовых соединений, цела.

— Чего ж тебе еще не хватает, сволочь? — простонал Михаил, спрыгивая вниз и захлопывая капот.

Выключив «пушку» и вынув из кабины рукав, он устроился в пилотском кресле. Руки машинально пробежали по тумблерам и кнопкам, включая питание, автоматы защиты сети, электрические преобразователи, противопожарную систему, топливный насос…

Наконец, все было подготовлено к запуску.

Выполнив холодную прокрутку, авиатор нажал на большую черную кнопку и пустил секундомер.

Набирая обороты, завизжал стартер-генератор. Лопасти медленно поползли по кругу.

На заданной секунде он открыл «стоп-кран», после чего в камере сгорания правого двигателя должна была воспламениться топливно-воздушная смесь.

Но ничего не произошло. Как вчера, как неделю или месяц назад.

Прекратив неудавшийся запуск, Кукушкин уронил голову и уперся лбом в приборную доску.

Просидев так пару минут и ощутив, как холод пробирается под одежду, он выбрался из кабины и со злостью захлопнул дверь.

— Как же меня все достало! Так сегодня крепко уснул в каюте! Спал бы и спал себе… Так нет же, черт побери, — проснулся!..

* * *

Спустя некоторое время находившийся на мостике Банник заметил за бортом судна странную картину. Нахмурившись, он поднял бинокль…

С высоты рулевой рубки было отлично видно, как в северо-западном направлении от «Громова» решительно шагает Кукушкин. За ним бежали несколько членов команды. Кто-то из них скользил по льду, падал, поднимался и снова бежал…

— Шо это за бардак они там развели? — недовольно пробасил второй помощник, покидая мостик.

Спустившись на четыре «этажа», он вышел на палубу и прошагал правым бортом мимо надстройки. У болтавшегося штормтрапа уже толпился народ и помогал поднимать пойманного авиатора.

— Шо за цирк? — прогремел Банник, когда беглеца поставили на палубу.

Кукушкин был вял, бледен и едва стоял на ногах; на ресницах намерзли слезы.

— Еле нагнали! — посетовал Беляев.

— Миша, тебя шо, лопастью ударило?

Тот покачал головой и признался:

— Не могу я так больше. Я скоро сдохну на этой замороженной туше… Вы это понимаете или нет?..

— Ты до куда собрался-то, родной? — вздохнул Банник и, подобно медведю, приобнял щуплую фигуру пилота. — Здесь на тыщу верст вокруг — ни души.

— Все равно. Лишь бы подальше от «Громова».

— Звиняй, на это мы пойтить не могем. Хочешь помереть — милости просим, — ласково сказал второй помощник. Но при этом погрозил указательным пальцем: — Но только не в мою вахту.

Внезапно «тихое помешательство» Кукушкина перешло в другую фазу.

— Да пошло оно все! — Он стал вырываться из крепких объятий. — И этот ваш дрейф! И Антарктида! И ледокол!..

Извернувшись, он освободился от рук моряков и побежал в сторону вертолетной площадки.

— Пущай бежит, — усмехнулся Банник, нехотя следуя за остальными. — Никуда он от нас не денется…

Домчавшись до вертолета, тот запрыгнул в кабину и быстро защелкал тумблерами.

Вновь завыл стартер-генератор; качнувшись, лопасти дружно двинулись по кругу…

— Да пошло оно все куда подальше! — повторял Кукушкин, машинально открывая стоп-кран и запуская секундомер.

Михаил вообще не понимал, с какой целью выполнял очередную попытку запуска. Надежд на починку двигателя в походных условиях не осталось, ведь глубокими знаниями, необходимыми для этого, он не обладал.

Программа цикла запуска продолжала отрабатывать, но топливо не воспламенялось. Тонкая стрелка на часах отмерила 30 секунд; автоматика запуска должна была вот-вот отключиться.