Ледокол - Валерий Рощин (2016)

Занимавшийся обедом Тимур покатился вместе со слетевшими с плиты кастрюлями в другой угол камбуза.

Никто из находившихся ближе к корме матросов не устоял на ногах.

Пострадало от удара несколько полярников.

И даже Черногорцев не удержался в своем кресле — перелетев через панель управления, он упал в метре от нее, в кровь разбив себе лоб.

В коридорах «Громова» опять гремели звонки громкого боя, объявляя общесудовую тревогу…

Глава одиннадцатая

СССР; Ленинград; отделение гинекологии Центральной клиники Петроградского района Антарктида; море Росса; борт ледокола «Новороссийск» — борт вертолета Ми-2 — борт ледокола «Михаил Громов» Июль 1985 года

В операционном блоке заканчивалась подготовка к операции.

Уснувшая Галина лежала на специальном столе в центре операционной. Над столом ярко горели сферические светильники. Анестезиолог расположился у своей аппаратуры недалеко от выхода. Там же на стене находилась подводка медицинских газов: кислорода и закиси азота.

Мебели и оборудования в операционной было мало — только самый необходимый минимум: три инструментальных столика, подставки для биксов и капельниц, наркозная аппаратура, электрокоагуллятор. Вся остальная техника, обеспечивающая помощь бригаде и жизнедеятельность пациента, была сосредоточена в соседней комнате — аппаратной.

Ассистенты и операционные медсестры докладывали профессору о готовности к операции:

— Катетер установлен.

— Трубка для вентиляции легких установлена.

— Перистальтика кишечника активизирована…

— Хорошо. Приступаем, — спокойно отвечал профессор Акулов. — Делаем низкий поперечный разрез по Керру — Гусакову…

* * *

Ледокол «Новороссийск» полным ходом шел к дрейфовавшему «Громову». С каждым днем температура воздуха опускалась в среднем на два-три градуса, но погода после опасных 40-х широт казалась сказочной. И только крепкий ветерок, иногда поднимавший двухбалльную волну, портил это впечатление.

В рулевой рубке кипела будничная работа.

Склонившись над картой, начальник экспедиции Манугаров с капитаном Митрохиным отмечали пройденный за минувшие сутки путь. Невзирая на свою «древность», «Новороссийск» выдавал неплохой ход — почти прямая линия пути на карте продлилась на добрых 350 миль. Руководителя спасательной экспедиции этот факт радовал.

Помимо Манугарова и Митрохина на мостике присутствовал рулевой матрос, один из помощников капитана, а также Сафонов. Последний, заложив руки за спину, расхаживал вдоль ряда окон и о чем-то размышлял.

Ничто не могло отвлечь его от этих глубоких размышлений. Даже робко приоткрывшаяся дверь и появившаяся на пороге Людмила.

Он заметил ее случайно. Дошел до последнего окна, развернулся на каблуках, сделал пару шагов в обратном направлении… И вдруг увидел то, чего не должно было быть в рулевой рубке.

— Мостик — место для вахты и командного состава, — надменно процедил он. — Когда вы понадобитесь, я скажу.

Услышав строгую фразу, Манугаров отвлекся от карты, заметил у двери молодую женщину и поймал ее умоляющий взгляд.

— Скоро будем на месте, — негромко сказал он, поняв причину беспокойства. — Скоро, милочка, скоро…

Люда благодарно кивнула и покинула мостик. Ответ удовлетворил ее лишь отчасти, на душе все равно было неспокойно.

Руководитель спасательной экспедиции вновь склонился над картой, вздохнул и еще тише произнес:

— Мы-то дойдем. Главное, чтоб на «Громове» нас дождались…

* * *

Вертолет выписывал виражи вокруг айсберга и ледокола.