Атомка - Франк Тилье (2014)

Она неотрывно глядела в окно, где не унималась снежная буря, она вымокла и дрожала всем телом, да разве тут согреешься! Была уже почти ночь, по-прежнему бушевала вьюга, ветер завывал в каждой щели старого дома. Природа разъярилась и на этот раз решила не давать спуска.

Шарко погиб.

Нет, Люси не могла с этим смириться.

К ней подошел высокий усатый могучего телосложения мужчина. Под мышкой он держал спасательные термические покрывала, в руке — воки-токи.

— Снимите с себя все мокрое и завернитесь в покрывало, а то как бы воспаление легких не подхватили. Только самоубийце придет в голову перебираться через эту реку — представьте себе, что было бы, если б мы приехали еще через пять минут!

Люси с трудом шевелилась, но она повернула голову и посмотрела в глаза жандарму, к сине-белой куртке которого был прикреплен беджик с надписью «Капитан Бертен». Типичный горец лет сорока, лицо человека прямого и бесхитростного…

— Сколько… сколько человек идут сейчас вдоль реки?

— Трое.

— Слишком мало. Надо еще.

Бертену не удавалось скрыть, как он растерян, как ему неудобно, взгляд его убегал от ее глаз.

— Понимаете, те двое, что остались здесь, кроме меня, и те трое, что обшаривают берег, — это все, чем мы сейчас располагаем. Конечно, мы ждем подкрепления из Шамбери, но, к несчастью, в таких метеоусловиях на то, чтобы люди смогли прилететь сюда, понадобится время: пока вертолету даже и в воздух не подняться.

Ох, как Люси не понравился тон, каким жандарм произнес эту последнюю фразу! Послушать — так сразу понятно: он думает, что все кончено, все-все кончено. Она не могла больше ждать, но ничего другого сейчас не оставалось, — сейчас, когда смерть с каждой секундой подступала ближе. Сколько времени прошло с тех пор, как исчез за деревьями Шарко? Тридцать, сорок минут? Люси нашла там, у реки, его шапку, висевшую на ветке. Она почти уверена: Франк упал в эту бушующую ледяную воду. А сколько минут можно продержаться в таких условиях? Шарко, конечно, отличный пловец, но течение такое бурное, такое безжалостное. Пусть даже он не умер мгновенно от перепада температур, мышцы его должны были сразу онеметь, и…

Она задумчиво смотрела на пламя и уговаривала себя: конечно же, все не могло этим вот и закончиться. Шарко — крепкий, сильный, он, как все старые полицейские, сделан из прочного материала, он неутомим, его так легко не свалишь… Что она за идиотка, зачем ссорилась с ним, это просто ребячество, и все, никаких ведь даже и причин не было! Она вспоминала его улыбку, видела ее — будто наяву. Она вспоминала, как они встретились два года назад на Северном вокзале, как сидели за столиком: она тогда заказала себе минералку, он — белое пиво с ломтиком лимона… Люси зажмурилась, прикрыла лицо руками.

Еще одна картинка: Шарко лежит на берегу, распухшее лицо, посиневшие руки и ноги… Ей вдруг стало не хватать воздуха, она судорожно вздохнула.

— Вам надо пойти посмотреть, — сказал кто-то у Люси за спиной.

Она обернулась. Это был молодой человек лет двадцати пяти, поднявшийся из подвала, а ей показалось, будто парень только что вырвался из лап дьявола.

Вся дрожа, она быстро стянула с себя свитер и майку, завернулась в спасательное покрывало и, стиснув зубы, начала вслед за своим провожатым спускаться по лестнице. Ей хотелось кричать, во весь голос звать Франка, ей хотелось, чтобы он сию же минуту вернулся и обнял ее, прижал к себе… Труп Филиппа Агонла лежал там же, внизу, никто его не трогал. Люси перешагнула через тело, как сделали трое до нее, спустилась еще по нескольким ступенькам и ступила наконец на серый холодный бетонный пол.

Сводчатый потолок из тесаного камня, стены — будто выдолбленные в скале. По углам — садовый инвентарь, лыжи, поленница…

— Кто-то тут шарил, это точно, — сказал молодой жандарм. — Мы с Гаэтаном ни до чего не дотрагивались.