Атомка - Франк Тилье (2014)

— Наверное, вы сейчас подумали: как же так — всего тридцать семь пациентов на такую огромную больницу, где в лучшие ее времена бывало и больше двухсот пятидесяти?.. Но мы сейчас на грани финансового краха, можно сказать, агонизируем и, к сожалению, вот-вот закроемся. Избавлю вас от подробностей, у вас, полагаю, есть дела поважнее…

— Больше всего нас интересует, кто такой Жозеф Ортевиль, — вздохнул Шарко.

— Всему свое время. Это… это сложная история.

Они пришли на третий этаж.

— Верхний уровень. Здесь вы не увидите открытых дверей. Пациенты, которые здесь содержатся, нуждаются в особо строгом надзоре.

Юсьер отпер одну из дверей, толкнул ее, и полицейские прошли вслед за ним в коридор без окон. Свет тут давали только неоновые лампочки, размещенные через каждые пять метров. Да, конечно, это был «верхний уровень», но из-за каменных стен у Люси и Шарко рождалось ощущение, будто они идут через подземный ход или попали в шахту, выдолбленную в горе. Они свернули, продвинулись еще немного вперед и наконец оказались в зоне с палатами. В массивных дверях, запертых на тяжелые замки, были проделаны круглые отверстия типа иллюминаторов.

«Это не россказни, такие места существуют пока на самом деле», — подумала Люси.

Теперь ей стало по-настоящему страшно, все внутри сжалось. Люди за этими дверями, наверное, убивали, уничтожали с улыбкой на губах целые семьи. Выйдут ли они когда-нибудь из этих зловещих стен? Превратятся ли, очутившись на свободе, в потенциальных Агонла? Она пыталась на ходу заглядывать в окошки, но ничего за ними, кроме, как ей показалось, совершенно пустых комнат, видно не было. Скорее всего, пациенты лежали на кроватях, накачанные лекарствами.

Но вдруг в одном из «иллюминаторов» показалось лицо — и Люси невольно отпрянула.

У мужчины за стеклом был прямой пробор в темных волосах, он оскалился, сморщил нос и, не спуская с Люси глаз, стал мерно биться лбом об окошко изнутри. Ей почудилось, будто он похож на Грегори Карно, убийцу ее двойняшек.

— Люси, ты как? Все нормально?

Голос Шарко…

Люси зажмурилась, потом открыла глаза и поняла, что за окошком уже никого нет. И эта палата тоже выглядела теперь пустой. Что же до Карно, то он умер и похоронен полтора года назад на ближайшем к Пуатье кладбище.

Все-таки слегка растерянная, она снова двинулась по коридору:

— Да-да, все нормально.

Хотя на самом деле — не все, далеко не все! Она понимала это. Она же видела кого-то, кого, наверное, не существует.

В этом отделении было тихо, но тишина давила, казалась опасной. Время от времени Энебель мерещились крики, больше похожие на хрип, и исходили они словно бы из недр здания. Средоточие кошмаров, а не здание! Наконец они остановились у последней двери — в отростке коридора. Юсьер повернулся спиной к стеклу, закрыв его собой так, чтобы полицейские не могли заглянуть.

— Пришли. Должен вас предупредить, что Жозеф Ортевиль страдает психозом в самой тяжелой форме, на нем надета смирительная рубашка, тем не менее прошу не переступать порога палаты и не приближаться к пациенту.

— А я думал, смирительных рубашек больше не существует, — нахмурился Шарко.

— Вы правы, но пациент сам попросил, чтобы на него надели рубашку: Ортевиль отлично осознает, что без нее сдерет себе кожу с лица и торса, будет отрывать от себя куски до тех пор, пока не умрет… За долгие годы больной сделался устойчив к химиотерапии — ни одно лекарство больше на него не действует. Не стану долго объяснять, в чем суть этой болезни, скажу только… только, что она весьма опасна… как для него самого, так и для вас.

Люси невольно сделала шаг назад, позволив Шарко опередить ее на несколько сантиметров. Она не выносила взгляда сумасшедших, потому что в глубине их зрачков можно прочесть все, что вытесняется нашим сознанием, все, что сознание мешает нам видеть.

— В его «послужном списке» есть убийства? — спросил комиссар.