Атомка - Франк Тилье (2014)

Психиатр не возвращался к тому, что произошло на третьем этаже, — наверное, ему неудобно было — и из-за того, что потерпел фиаско, и из-за способа, каким пациент заманил его в ловушку. Так, словно ничего не произошло, он встал у окна и подозвал к себе полицейских. За стеклами почти уже совсем стемнело, высоко на склоне горы то тут, то там вспыхивали огоньки.

— Когда небо чистое, вдали, на горе Гро-Фуг, можно разглядеть силуэт аббатства Нотр-Дам-дез-Ож… Монахи, которые там жили в восемьдесят шестом году, принадлежали к ордену бенедиктинцев, настоятелем был брат Франсуа Дассонвиль. Мирная община, подчинявшаяся Ватикану, обосновалась на горе больше двухсот лет назад. После трагедии покинутое всеми аббатство только разрушалось — от времени и от стихий… Распространялись слухи, что нельзя жить там, где хозяйничает дьявол.

Люси достала блокнот и ручку, положила на тетрадь Филиппа Агонла:

— Нам надо разобраться, доктор. Расскажите, пожалуйста, все, что знаете об этом деле, о брате Жозефе, о таинственной тетради и истории с дьяволом.

— Мне нужны гарантии…

— Какие?

— Вы ведь будете вести расследование и дальше, верно? Так вот, я должен быть уверен, что никто, кроме ваших коллег, причастных к этому расследованию, не узнает, что информация получена от меня. Особенно местные. Не хочу быть замешан ни в чем подобном.

Полицейские смотрели, как Юсьер бессознательно теребит висящую у него на шее тонкую золотую цепочку — видимо, с образком, — и чувствовали, что доктор просто умирает от страха.

— Вполне можем гарантировать, — поспешил заверить Шарко.

— И пообещайте, что позволите мне сделать ксерокопию всего содержимого тетради и что расскажете, чем кончится расследование. Я ведь почти двадцать шесть лет все время думаю о том, что тогда случилось и почему… Это как навязчивая идея…

— Договорились.

Директор больницы поджал губы, тяжело вздохнул и наконец начал рассказ:

— После того как сюда поселили Жозефа, нас стали регулярно навещать жандармы, они приходили почти каждую неделю. Жозеф тогда единственный выжил в пожаре, и жандармы хотели во что бы то ни стало получить от него показания, хотели, чтобы он разъяснил, с какого рода делом они столкнулись. Но пациент оставался нем как могила, только довольно часто бредил, не в силах пережить ужаса, который охватил его, когда у него на глазах погибали в огне братья. Душевная болезнь завладела им почти сразу, и, если при нем заговаривали о пожаре, он принимался наносить себе увечья. Безумие пациента подпитывало слухи о дьяволе, подчиняющем себе человеческие души, — и уж поверьте, это не шло на пользу нашей больнице…

Психиатр предложил полицейским выйти в коридор и запер за собой дверь процедурной на ключ. Теперь все заливал не дневной, а белый искусственный свет. Ни за что на свете Люси не согласилась бы провести ночь в этих стенах.

— Но постепенно жандармы стали приезжать все реже и реже, а потом и вовсе свернули дознание, ибо ни единого доказательства того, что имело место преступление, не нашли. Да и кто, с какой целью мог напасть на мирных монахов, живущих в отдалении от мира? К тому же в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году органы правопорядка не располагали такими техническими средствами, какими располагают сейчас. Короче, следствие на этом остановилось, дело было закрыто, и вы первые, кто ко мне пришел и кто заинтересовался этой давней историей, за много-много лет. Больше четверти века! Я был уверен, что тайна погребена здесь, в горах, навсегда.

Юсьер открыл дверь на винтовую лестницу, уходящую в сумрак. Хлынувший снизу поток холодного воздуха взъерошил им волосы. Шарко поднял воротник куртки.

— Вообще-то, все началось как раз перед тем, как погибли в пламени монахи, и началось самым странным образом. Идите за мной.