Маяк - Филлис Джеймс (2008)

— Никто не подвергает сомнению компетентность местной полиции. Я здесь с согласия полицейского управления Корнуолла. У них очень много работы, как почти у всех полицейских органов в наше время. А еще дело в том, что все случившееся необходимо прояснить как можно скорее и с минимумом огласки. В данный момент то, что я здесь расследую, определяется как смерть при подозрительных обстоятельствах.

— Но мистер Оливер был значительной фигурой, знаменитым писателем, — мягко возразила миссис Бербридж. — Говорили, что он вот-вот получит Нобелевскую премию. Скрыть смерть невозможно, тем более — его смерть.

— Мы не пытаемся ее скрыть, мы стараемся ее объяснить, — ответил Дэлглиш. — Сообщение о его смерти уже было передано издателям мистера Оливера и, вероятно, появится сегодня вечером в новостных программах радио и телевидения, а также, возможно, и в завтрашних газетах. Но на остров не будет допущен ни один журналист, и ходом расследования будет заниматься отдел столичной полиции по связям с общественностью.

Мэйкрофт взглянул на Дэлглиша и, словно по подсказке, произнес:

— Нет сомнений, что могут возникнуть всяческие домыслы, однако я надеюсь, что никто из вас не станет подливать масла в огонь, общаясь с внешним миром. К нам сюда приезжают люди, обремененные колоссальной ответственностью, чтобы обрести здесь уединение и покой. Члены фонда хотят иметь возможность заверить их, что они по-прежнему смогут обрести здесь то же уединение и тот же покой. Наш остров выполнял и выполняет то, для чего прежний владелец его предназначил, но исключительно потому, что все работающие здесь — а именно вы — люди лояльные, преданные, благоразумные и весьма сдержанные. Я прошу вас сохранять эту лояльность, преданность и сдержанность и помочь коммандеру Дэлглишу выяснить истинную причину смерти мистера Оливера как можно быстрее.

Как раз в этот момент открылась тяжелая дверь библиотеки. Все глаза обратились к новопришедшему. Он со спокойной уверенностью прошел к столу и сел на один из свободных стульев.

Дэлглиша удивило — а это часто бывало с ним при встречах с выдающимися учеными, — как молодо выглядит доктор Йелланд. Он был высок, пожалуй, выше метра восьмидесяти, светлые вьющиеся волосы, довольно длинные и непослушные, подчеркивали его моложавость. Выступающий подбородок и твердая складка тонкогубого рта уберегли его красивое лицо от банальной, невыразительной миловидности. Дэлглишу редко приходилось видеть лицо, столь изможденное усталостью, на котором столь явно виделись следы длительного испытания ответственностью и слишком напряженной работой. Однако при взгляде на лицо Марка Йелланда нельзя было усомниться в его авторитетности.

— Я — Марк Йелланд, — сказал он. — Я услышал сообщение о смерти Оливера на автоответчике, только когда вернулся в Маррелет-коттедж к ленчу. Я так понимаю, что цель нашего собрания — попытаться установить время смерти.

— Мой вопрос, — ответил Дэлглиш, — видели ли вы мистера Оливера после обеда вчера вечером или в какое-либо время сегодня утром?

Голос у Йелланда был тоже удивительный: резковатый, с призвуком легкого восточно-лондонского акцента.

— Вам должны были сказать о нашей небольшой размолвке за обедом. Сегодня утром я не видел ни одного человека — ни живого, ни мертвого, пока не вошел в эту комнату. Не могу ничем помочь в определении времени, кроме как этим сообщением.

Воцарилось молчание. Мэйкрофт взглянул на Дэлглиша.

— Это пока все, коммандер? Тогда спасибо всем, что пришли. Пожалуйста, сделайте так, чтобы я или кто-нибудь из группы мистера Дэлглиша знал, где найти каждого из вас, когда это понадобится.

Все, кроме миссис Бербридж, стали подниматься со своих мест и гуськом потянулись к двери с понурым видом взрослых студентов после особенно неудачного семинара. Миссис Бербридж, энергично встав с кресла, взглянула на свои часики и, проходя к двери мимо Руперта Мэйкрофта, сделала в его сторону прощальный выпад: