Маяк - Филлис Джеймс (2008)

— Мы ведь ничего про это не знаем! Но одно совершенно ясно, сэр. Если учитывать показания доктора Йелланда, никого не удастся убедить, что это убийство. Он был очень решителен, доказывая нам, что Оливер убил себя сам.

— Возможно, потому, что сам искренно верит в это, — сказал Бентон. — В конце концов, он ведь не видел те следы на шее Оливера.

— Нет, но Йелланд ведь ученый. Если это сделал он, он должен знать, что они там остались.

7

Миранда Оливер сообщила по телефону, что готова к беседе, если коммандер Дэлглиш сможет прийти к ней сейчас. Поскольку Дэлглиш предполагал, что будет опрашивать убитую горем дочь писателя, он счел тактичным взять с собой только Кейт Мискин. К тому же Бентон должен был выполнить несколько заданий: проверить расстояния между коттеджами и маяком, сделать снимки нижней скалы, особенно в тех местах, где человеку было бы сравнительно легко на нее подняться или спуститься сверху. Нижняя скала, разумеется, будет постоянной проблемой. Она густо поросла кустарником, так что те, кто живет в коттеджах, расположенных на западном берегу острова, легко могут пройти последнюю четверть мили, или чуть больше, до маяка, никем не замеченные.

Перегрин-коттедж оказался значительно больше по размеру, чем представлялось с воздуха, когда они видели его рядом с огромным по сравнению с ним Кум-Хаусом и даже рядом с коттеджем «Тюлень». Он стоял в неглубокой впадине, наполовину скрытый в ней от тропы, и значительно более удаленный от края скалы, чем другие коттеджи. Построенный по тому же проекту, с каменными стенами и крытым крыльцом, с двумя окнами первого этажа и двумя такими же на втором, под крытой сланцевой плиткой крышей, он все же отличался от других коттеджей: в его традиционности виделась какая-то угрюмость, недружелюбная неприступность. Вероятно, это удаленность от края скалы и уединенность впадины, в которой он стоял, создавали впечатление преднамеренной изолированности, сделавшей его менее привлекательным, чем соседние с ним коттеджи.

Занавеси на нижних окнах были задернуты. Кейт чуть тронула чугунный дверной молоток, и дверь тотчас же открылась. Миранда Оливер посторонилась и неловким жестом пригласила их войти.

Перед тем как вылететь на Кум, Дэлглишу понадобилось всего полминуты, чтобы проверить основные факты биографии Натана Оливера в словаре «Кто есть кто?». Он знал поэтому, что Оливер женился в 1970-м и что ему было тридцать шесть лет, когда родилась его дочь. Но молодая женщина, сейчас спокойно смотревшая на него, выглядела гораздо старше своих тридцати двух лет. У Миранды была высокая грудь, и она уже начинала приобретать статность женщины почтенного возраста. Дэлглиш не видел в ней большого сходства с отцом, кроме, пожалуй, крупного носа и высокого лба; ее густые и пышные светло-каштановые волосы были зачесаны от лба назад и протянуты сквозь шерстяное кольцо чуть ниже затылка. Рот у нее был маленький, но твердый, щеки — чуть одутловатые. Самой замечательной чертой на этом лице были серо-зеленые глаза, сейчас взиравшие на него спокойно оценивающим взглядом. Не видно было ни малейшего признака недавних рыданий.

Дэлглиш представился и назвал фамилию и должность Кейт. За время работы в уголовной полиции ему приходилось переживать подобные моменты множество раз, и они никогда не давались ему легко, как, впрочем, и кому-либо еще из знакомых ему полицейских детективов. Официальные соболезнования необходимо было выразить, но, с его точки зрения, они всегда звучали в лучшем случае неискренне, а в худшем — неуместно сентиментально. Но на этот раз инициативу перехватила Миранда Оливер. Она сказала:

— Конечно, моя утрата велика. Ведь я его дочь и была его ближайшим компаньоном в работе практически с тех пор, как стала взрослой. Но смерть моего отца — великая утрата и для литературы, и для всего мира. — Она помолчала. — Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе? Чай?