В твоем доме кто-то есть - Стефани Перкинс (2017)

Его вещи лежали на разгрузочном доке возле магазина, где он их и оставил. Калеб быстро надел штаны на шлейках и жакет – недавно из химчистки, этот резкий запах невозможно было проветрить – и сунул ноги в подбитые ботинки. Надел белые перчатки. Потянувшись к своей шляпе, понял, что не хватает золотого плюмажа. Калеб схватил инструмент и побежал к своей группе.

– Алекс! Ты не видела мой плюмаж?

Губы Алекс Шимерды искривились:

– Никто не хочет видеть твой плюмаж, Калеб. Это отстой.

Он покраснел от смущения. Ему не нравились такие шутки. Из-за них он чувствовал себя некомфортно.

– Кто-нибудь видел мой плюмаж?

Трубачи, которые решили обратить на него внимание, пожали плечами.

– Спасибо за помощь, – пробормотал Калеб, направляясь прочь.

– Спроси клуб поддержки, – крикнула Алекс.

Но и они его не видели. Чья-то мать с типичным пучком на голове отругала его:

– Он не лежал в твоей коробке из-под шляпы? Тебе придется заплатить за замену.

– Наверное, я оставил его в магазине. – До мемориала он репетировал свою речь в комнате отдыха сотрудников.

– Лучше поспеши.

Пока он разбирался с ключами от задней двери, Алекс бросилась к нему.

– Мы уже выстраиваемся. Это просто глупый плюмаж. Не переживай из-за него.

– Ты видела, сколько там телевизионщиков?

Алекс поразили его слова.

– Правильно. Ты же не хочешь плохо выглядеть в телевизоре, – она с отвращением покачала головой и пошла прочь.

– Я не это хотел сказать! – Ключи щелкнули в замке, но не поворачивались. Черт побери. Калебу было все равно, как он выглядит. Он не хотел, чтобы оркестр в целом выглядел плохо. Будет просто ужасно, если они покажутся неряшливыми, словно им плевать на жертв, потому что это совсем не так. Они очень переживали из-за своих одноклассников.

Ключ поддался, и Калеб ворвался внутрь.

* * *

Закари уставился на свечу в руке. На ней было бумажное колечко, чтобы защитить пальцы от капель воска. Свечи похожи на те, которые раздавали в церкви на Рождество. Эмбер водила его в церковь два раза в год: на Рождество и на Пасху. Закари нравилась рождественская служба. Мир казался тихим и спокойным.

Кэти Куртцман стояла перед ним, разговаривая о чем-то. Она дала ему свечу для шествия. Он пытался сосредоточиться, но был под действием наркотиков, а она казалась симпатичной. Кэти была высокой и грациозной, с длинными волосами, которые переливались на свету. Прямо сейчас, в солнечных лучах, они отливали медью.

Она отличалась от остальных ребят умом. Те придурки вели себя так, словно он невидимка, потому и он обращался с ними как с дерьмом. Но Кэти была мила со всеми, и ученики отвечали ей тем же. Поэтому она стала президентом ученического совета. Однажды Закари попробовал ей нагрубить, но она спокойно указала ему на это, и он зауважал ее еще больше.

– О нет! – Кэти уронила картонную коробку со свечами. Какой-то мужчина пролил голубую жидкость ей на руку.

Закари потянул носом воздух, учуяв запах напитка из «Соника»: синий кокос или синяя малина. Невозможно определить.

– Простите! – Незнакомцу было около двадцати пяти, на носу его поблескивали очки в черепаховой оправе. – О боже, мне так жаль.

Щеки Кэти вспыхнули, пока она вытирала лед с блузки.

– Все нормально.

Мужчина попытался помочь ей, но его прикосновение заставило ее вздрогнуть, и он сразу же отступил с еще более огорченным видом.

Малина. Неправильный вкус. Закари глубоко вздохнул и набрал воздуха в грудь.

– Что за черт, очкарик? Почему ты не смотришь, куда идешь?

– Я искал свою кузину в оркестре и…

– Правда, – сказала Кэти. – Все нормально.

– Ему стоит заплатить за химчистку, – сказал Закари.

Мужчина потянулся за кошельком, но Кэти остановила его:

– В этом нет необходимости. Такое случается.

Когда Закари снова надул щеки, она добавила:

– Я в порядке, Зак.