Скажи мне, кто я - Адриана Мэзер (2019)

Приходится верить, что у папы не было иного выбора, кроме как отправить меня сюда, иначе я вряд ли смогу его простить. Он сказал, я должна поехать в эту школу ради собственной безопасности – ну, не смешно ли? Я уже не знаю, кому могу доверять и что из того, что он мне говорил, действительно правда. Может, я начну лучше во всем разбираться, когда пройду интенсивную подготовку у Лейлы.

…Я подношу руки к костру и грею их. В воздухе чувствуется приближение осенней прохлады и запах угасающих листьев, хотя они только-только начали менять цвет.

– Почему я никогда не видела, чтобы ты с кем-нибудь встречалась, тетя Джо? – спрашиваю я, поднимая глаза. – Ты такая веселая и крутая, и мне трудно представить, что поклонники не сбиваются с ног, чтобы пригласить тебя на свидание.

Тетя Джо потягивает сидр с ромом, в котором, как мне кажется, значительно больше рома, и откидывается на спинку складного стула.

– Не у всех замечательных людей бывают долгосрочные отношения, Нова. Некоторые из нас просто слишком умны, чтобы позволить окрутить себя, – говорит она. – Кроме того, ты можешь себе представить, чтобы я до конца жизни терпела кого-то подобного? – Она кивает в сторону папиной палатки, из которой доносится зычный храп. – Я и так уже думаю запустить в него камнем.

Я смеюсь.

– Но ты всегда говорила, что, когда была маленькой, думала, что у тебя будет пятеро детей.

– Ах, но потом Матильда родила тебя, и ты была само совершенство, с этими твоими розовыми щечками и удивительным смехом. Как ты смеялась… – говорит она, качая головой. – Знаешь, от твоего смеха я могла расплакаться. Вижу, ты смотришь на меня как на сентиментальную дурочку, и, кто знает, возможно, я такая и есть, но это правда. Бывало, твой отец зайдет в комнату, а мы все в истерике. Ты хохочешь, а мы с твоей мамой рыдаем, потому что не можем сдержать слез при виде такого очарования. И поскольку ты была столь идеальным ребенком, я подумала, что если у меня не будет твоей точной копии, то придется назвать ребенка Секондо[11] и одевать его в твою старую одежду.

– Прекрати, что ты мне голову морочишь, – с улыбкой говорю я.

– Ты не веришь этому правдивому лицу? – Она смешно шевелит бровями.

– Никогда, – говорю я, мешая горячий сидр палочкой корицы.

– С чего вдруг такой интерес к моей личной жизни, а? Или ты хочешь рассказать мне какую-нибудь душещипательную романтическую историю? – поддразнивает она.

– Что? Нет. Если бы. Просто… Помнишь мою лучшую подругу, Эмили? У нее огромная семья, и на праздники они всегда устраивают такие шумные вечеринки. Иногда я ей завидую. Мне бы хотелось, чтобы нас было больше, понимаешь?

Она фыркает и делает глоток.

– А тебе разве не хочется? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает она, подливая в чашку еще рому. – У меня в Италии есть родственники, о которых я предпочла бы забыть. Начиная с моего папочки-эгоиста и заканчивая всеми членами семьи, которые не соглашаются признать, что он эгоист, а это, на мой взгляд, означает, что они еще хуже. – Она поднимает чашку. – Ну их всех к черту…

Хочу сказать ей, что я имела в виду другое: я бы хотела, чтобы у нас было больше родных, похожих на нас, – но когда тетя злится и проклинает всех вокруг, нет смысла ей перечить. В смерти моей мамы она винит своего отца, хотя все – в том числе и заключение вскрытия – говорят, что ее смерть наступила в результате несчастного случая.

– А уж о семейке Кристофера и говорить нечего. – Она снова кивает в сторону палатки, откуда доносится храп. – Если собрать мою семью и его родных под одной крышей на праздник, будет так же весело, как если засунуть себе в задницу рождественскую елку. Ничего, кроме грызни.

– А они когда-нибудь ладили? Или твои родные никогда не одобряли папу?

– Все полетело к чертям, как только твои родители поженились. До твоего рождения – сплошные раздоры.

– Но все это прекратилось после смерти папиных родителей, да?