Ничего не говори - Брэд Паркс (2019)

Хеманс перешел к собственным аргументам, сведя их к простой мысли: Пальграфф является законным владельцем патента на ингибитор PCSK9; «АпотеГен» пытается вывести его на рынок и тем самым нарушает право Пальграффа распоряжаться своим изобретением.

Я думал, что он вот-вот начнет нагнетать обстановку: напомнит мне, что закон в равной мере защищает и одиноких ниспровергателей истин, и фармацевтических гигантов, сошлется на Томаса Эдисона или Джорджа Вестингауза, попытается так или иначе произвести впечатление на аудиторию. Да, это были лишь предварительные слушания, однако у него были все основания бросить на него все силы.

Вместо этого он лишь поблагодарил меня и сел, потратив меньше половины отведенного ему времени.

Зал пришел в движение. Аргументы Хеманса были очевидны. Но меня, как и всех остальных, поразило, как он их преподнес: начиная процесс всей своей жизни, механически произносил сухие фразы. Может, он просто был настолько уверен в своей позиции, что не счел нужным прибегать к украшательству? Возможно. Порой – особенно если дело слушал уставший от повседневных разбирательств судья, которого нелегко было впечатлить, – сдержанное начало представлялось весьма разумной стратегией.

– Благодарю вас, мистер Хеманс, – сказал я. – Теперь ваша очередь, мистер Уорт.

Ведущий юридический консультант ответчика встал и направился к трибуне, которую только что освободил Хеманс. Он двигался размеренным шагом, заложив за спину руки и никуда не торопясь.

Никаких записей у него не было.

– Ваша Честь, – начал он, – предположим, я заявляю, что обладаю патентом на велосипед, зарегистрированным в Ведомстве по патентам и товарным знакам США, а изобретение в этом документе описывается как машина с четырьмя колесами, двигателем и круглыми ножами для стрижки травы. Действительно ли я владею патентом на велосипед? Нет, Ваша Честь. В этом случае у меня патент на газонокосилку.

Вполне возможно, что это сравнение слишком упрощает рассматриваемое нами дело. Как известно, наука является сферой куда более сложной. Она, к примеру, изучает цепочки аминокислот и пептидные связи, которые мы не можем ни интуитивно понять, ни увидеть невооруженным глазом. Для дилетантов, таких как вы или я, это сущая ерунда. Казалось, бы, что меняет пара лишних атомов углерода в огромной молекуле? Но для ученого, всю свою жизнь изучающего мир на уровне микрокосма, это то же, что спросить: на два колеса больше, на два меньше, какая разница?.

Как я уже сказал, я буду вынужден углубиться в медицинские детали. Надеюсь, Ваша Честь, вы еще помните кое-что из школьного курса химии. Мне, признаться, пришлось немного освежить его в памяти. Сейчас нам изложит подробности один из величайших умов в этой области, но главное, помнить: это дело само по себе предельно просто – в этом зале перед нами сидит человек, заявляющий, что изобрел велосипед, хотя на самом деле у него патент на газонокосилку.

В тот момент я увидел, что Энди Уиппл повернулся к двери и активно жестикулирует, видимо давая инструкции человеку, который через несколько мгновений бросится к телефону и передаст его приказ по цепочке.

– Я понимаю, вы, Ваша Честь, скорее всего, сейчас думаете, что так не бывает. – продолжал Уорт. – Предоставив слово истцу, вы услышите от него, что он очень умен. Отрицать этого я не буду, Денни Пальграфф действительно чрезвычайно одарен. Но даже гениальные люди не застрахованы от ошибок. Денни Пальграфф полагал, что работает с протеином PCSK9. Если вы усадите его за детектор лжи и спросите, действительно ли он изобрел ингибитор PCSK9, он ответит утвердительно и машина подтвердит, что это правда. Но на самом деле он заблуждается. Протеин, о котором идет речь, очень похож на PCSK9, но на деле им все же не является. Сравнивать их – все равно что смотреть на близнецов с немного разными прическами. Да, у них много общего, да, отличить одного от другого почти невозможно. Но это не мешает им быть разными людьми.