Три цвета любви - Олег Юрьевич Рой (2020)

Леля покосилась в тот угол, куда зыркала Нелька. Подходящего «мальчика» не углядела, но за столиком, полускрытым одной из свисающих с потолка сетей, заметила знакомый профиль. Господин адвокат! Игорь, как бишь его, Анатольевич! Ему-то тут что понадобилось? Впрочем, почему бы преуспевающему адвокату не пообедать в модном ресторане? Может, даму ждет, может, на деловые переговоры явился. Ай, ладно! Это не Нелька, он навязываться не станет.

— Чего она так резко испарилась? — живо поинтересовался Алик, насмешливо наблюдавший за «изгнанием» Гибальской. — Такие обычно обожают всевозможный пиар, а тут — дармовое интервью, да еще и телевизионное.

Леля, засмеявшись, объяснила:

— Супруг у нее… своеобразный, знаешь ли. Из бывших «братков». На женины похождения смотрит, как ни странно, сквозь пальцы, никто понять не может, почему он ее до сих пор не приструнил.

— Может, она ему чем-то угрожает? — предположил Алик.

— Да скорее всего. Он сам-то тоже не монах, но вряд ли стал бы просто так терпеть женины похождения. Что-то там между ними есть. В общем, он делает вид, что ничего не происходит. Но следит за тем, чтоб все выглядело прилично. То есть если мальчик ее просто сопровождает — это вроде как ничего, пусть. Однако телеинтервью — совсем другая песня. Ты ж понимаешь, папарацци наверняка ее кавалера засекут, а для Нелькиного супруга это — публичный скандал, тут уж не получится делать вид, что все в ажуре. Если просто выгонит ее в одних трусах, можно считать, Нельке еще повезло. Ему лицо терять никак нельзя, не по понятиям, «братва» не поймет. Вот Нелька и сбежала — испугалась.

— Экая у людей жизнь… интересная, — ухмыльнулся Алик, поглаживая под столом Лелино колено.

Это было приятно, но она все-таки глянула строго (что, в сущности, тоже было частью игры):

— Веди себя прилично! Давай хоть пообедаем спокойно. Тут вкусно.

«Гвоздь программы» явился к столу в фарфоровой супнице — небольшой, но впечатляющей обилием позолоченных лепестков и финтифлюшек. Леле стало совсем смешно. Еще недавно, практически вчера, этот самый буйабес хлебали из черного от старости котелка — и может, даже деревянными ложками. А теперь — фу-ты ну-ты, фарфор, позолота, официант с бесстрастным лицом английского лорда. Но при этом — в холщовых штанах! Красота!

Когда знаменитая похлебка заняла полагающееся ей место в тарелках, таких же вычурных, как супница, рука Алика с Лелиного колена убралась. Леля вздохнула с облегчением, к которому примешивалось легкое разочарование. Но через мгновение увидела стоящую перед их столиком… Ульяну. Улыбнулась дочери растерянно (увидеть Ульянку в подобном месте было примерно столь же вероятно, как папу римского в шанхайском притоне), только и смогла, что поздороваться:

— Привет.

Отвечать та не стала. Стояла и смотрела на мать (или на ее спутника? или сразу на обоих? Леля растерялась еще больше) непонятными глазами. И улыбалась — тоже очень странной улыбкой. Леле показалось, что обмен взглядами продолжался очень долго, хотя на самом деле — секунду-две. Потом Ульяна быстрым, очень плавным движением дотянулась до тарелки Алика…

…и выплеснула похлебку прямо ему в лицо!

На несколько мгновений Леля почувствовала себя персонажем замедленной съемки. Или даже стоп-кадра: расширившиеся от изумления глаза Алика, летящая к нему густая пестрая масса, довольная усмешка, искривившая тонкие Ульянины губы…

Лет через сто — или через секунду? — время опять сдвинулось, пошло, побежало…

Алик, пытаясь стряхнуть с себя ингредиенты буйабеса, шипел и плевался:

— Ч-черт! Щиплется! Вот пакость!

Леля попыталась помочь ему салфеткой, но он раздраженно оттолкнул ее руку.

Ульяна улыбалась удовлетворенно и высокомерно.