Пока заполняю анкету, Брайони говорит, что сегодня собралось много потенциальных родителей-одиночек, таких как я. Затем мы идем к небольшому фуршетному столу, и она объясняет, в чем разница между усыновлением и попечением. Осматриваю других пришедших. Контингент подобрался разномастный, как по возрасту, так и по этнической принадлежности. Большинство — пары, хотя есть и одиночки, подобные мне. Интересно, какие у них истории. Есть ли среди них те, чьи тела убивают нерожденных младенцев?

— Это вам, — говорит Брайони, протягивая мне пачку документов. — Здесь рассказывается про собеседование и последующие этапы усыновления, если вы захотите двигаться дальше. А теперь давайте я запишу вас на беседу с родителями, которые уже взяли ребенка. Не волнуйтесь, это неформальный разговор. Они ответят на любые ваши вопросы. Подождете десять минут?

— Конечно, — отвечаю я и наливаю себе чашку чая.

Брайони отходит, а я погружаюсь в оставленные ею документы. Возвращается она с молодой парой, Джейн и Томом. Мы отходим в сторону. Брайони объясняет, что они удочерили сестер-близнецов три года назад, и просит поделиться опытом.

— Честно говоря, пришлось нелегко, — признается Джейн. — Когда мы их взяли, им было по четыре года. Оказалось, что у них целый букет поведенческих отклонений.

— Каких?

— Биологические родители совершенно о них не заботились, фактически бросили на произвол судьбы. У девочек не было никаких представлений о правилах и границах, они питались чем попало, не выходили гулять на улицу и не играли, не умели читать и писать. Последние три года мы работали над тем, чтобы компенсировать отставание от сверстников.

— Получилось?

— Успехи есть, — отвечает Том с гордостью. — Удалось сократить отставание до года. Конечно, было очень непросто, но результат не может не радовать.

— Наверное, вам потребовалось много терпения, — говорю я. После такого рассказа начинаю сомневаться в собственных силах.

— Разумеется, терпение нужно, однако главное — любовь, — продолжает Том. — Надо дать им понять, что с вами они в безопасности и вы их никогда не бросите.

Думаю, с этим я справлюсь, потому что мне нужно то же самое.

Мы болтаем еще какое-то время, потом я знакомлюсь с другой парой и, наконец, добираюсь до социального работника. Уже начало одиннадцатого, и вечер подходит к концу.

— Ну как? — с улыбкой спрашивает Брайони, когда я надеваю куртку. — Заинтересованы продолжать — или поняли, что не ваше?

— Определенно заинтересована, — искренне отвечаю я. Не знаю, хотела ли я в жизни чего-нибудь больше, чем этого (если не считать рождение Дилан, конечно).

— Планируете усыновить или взять на попечение?

Я качаю головой. Какой же смысл отдавать ребенку свою любовь, а потом расстаться с ним через неделю, месяц или годы? Я и так пережила слишком много потерь, чтобы добровольно идти на новые.

— Только усыновление! Что делать дальше?

— У нас есть ваши контактные данные. В течение недели мы отправим вам электронное письмо и начнем процесс. Придется заполнить кучу анкет, предоставить справку об отсутствии судимостей, собрать рекомендации, пройти собеседование и психологическую экспертизу, показать условия проживания, закончить курсы… В общем, путь предстоит долгий. Гарантий не даем никаких. Могут уйти месяцы, а то и годы, прежде чем мы подберем для вас ребенка.

— Я готова ждать сколько потребуется.

Когда выхожу из центра и направляюсь к автобусной остановке, меня переполняют восторг и воодушевление. Я всегда чувствовала, что материнство — мое призвание, и теперь верю: ему суждено реализоваться.

Глава 35

Нина

Два с половиной года назад

Социальный работник Клэр Модсли сидит напротив меня в гостиной. У ее ног потрепанная коричневая сумка, битком набитая папками, на коленях разложены документы.