Тьма между нами - Джон Маррс (2021)

Я уже показала ей дом и сад. Когда она заметила, что перила на лестнице немного шатаются, я сказала, что меня это тоже тревожит, поэтому пригласила специалиста, который их починит, — он придет со дня на день. Естественно, то была ложь. Но я сегодня же, как только она уйдет, залезу в «Гугл» и все улажу. Еще она отметила, что перед камином нет решетки, а у деревянного журнального столика слишком острые углы. Я пообещала все исправить.

Ничего не ускользает от ее натренированного взгляда.

— Это, случаем, не ядовитый плющ? — спросила она, указывая на лозу, опутывающую сарай.

— Нет, что вы, — отнекиваюсь я, хотя не знаю наверняка. И мысленно делаю себе пометку, что его надо сегодня же выкорчевать.

Когда тень Клэр нависла над клумбой в конце сада, мне на долю секунду стало неловко перед Дилан и захотелось сказать ей, что я не пытаюсь ее заменить. Хотя я бы солгала — ведь именно это я и собираюсь сделать.

Пока Клэр ищет какую-то бумагу у себя в папке, вспоминаются жуткие истории из интернета о том, как социальные работники отказывали людям в праве на усыновление только потому, что их дома казались им недостаточно безопасными. Некоторые даже решались на переезд, чтобы не потерять шанс на счастье. Я, конечно, не планирую жить здесь вечно, но надеюсь, их устроит наш дом, потому что на первых порах в одиночку я не справлюсь.

Молча смотрю, как Клэр заполняет очередную форму, и прикидываю, сколько ей может быть лет. Похоже, чуть за сорок. Лоб прорезают глубокие морщины, в жестких волосах проглядывает седина — не исключено, что эти признаки преждевременной старости появились из-за нервной работы.

— Если вы решите идти до конца, всего будет пять посещений, — говорит она. — Теперь давайте вернемся в дом — мне надо задать вам несколько вопросов о вашей жизни, а также о том, что побудило вас усыновить ребенка.

Мы обсуждаем мои отношения с родителями, и я признаюсь, что не общалась с отцом с тех пор, как он нас бросил. Клэр спрашивает, как я к этому отношусь, и я говорю, что вычеркнула его из своей жизни: меня больше не волнует, почему и куда он ушел. Естественно, это ложь. Если не считать года после рождения и смерти Дилан, проведенного в полном забвении, не проходит и дня, чтобы я не задумывалась о том, как могла бы сложиться моя жизнь, будь он рядом. И сейчас, на четвертом десятке, я тоскую по нему так же остро, как в четырнадцать.

— Могли бы вы рассказать немного о своих прошлых отношениях? — спрашивает она.

— Что вы хотите узнать?

По правде говоря, рассказывать мне почти нечего. Забеременела в четырнадцать от любимого мужчины, который был почти на десять лет старше меня. Дефективное тело убило нашего ребенка, и больше я его отца никогда не видела, потому что он попал в тюрьму за убийство. Если я упомяну хоть что-то из этого, с мечтой можно будет сразу распрощаться.

— Сколько у вас было длительных отношений?

— Три.

— Как долго они длились и почему закончились?

Приходится импровизировать — я не ожидала, что она спросит о подробностях.

— Первого парня звали Джон. Мы начали встречаться еще подростками и были вместе до двадцати, — начинаю я. — Познакомились в школе и после получения аттестатов некоторое время жили вместе в городской квартире…

Невольно осекаюсь, вспоминая просторную квартиру в подвале таунхауса напротив парка. Вижу нас с Джоном: он перебирает струны гитары, а я читаю на диване. Мирная будничная картина кажется такой осязаемой и реальной… Одергиваю себя и возвращаюсь к вопросу Клэр.

— Простите, — вздыхаю. — С эти временем связано много счастливых воспоминаний. Джон играл в группе, это отнимало почти все его время, и мы постепенно разошлись.

— А другие?

Неприглядную правду приходится прикрывать фантазиями.