Изгой - Александр Конторович

Окликаю Ларса и озадачиваю его поручением.

Края, кстати, привязали в повозке, чтобы он никуда оттуда не выскакивал и не мешался.

А дальше… дальше началось что-то, чему я нормального объяснения найти попросту не смог.

Дана что-то бормотала под нос, ходила вокруг и чертила на земле рисунки.

И длилось всё это около часа.

А потом она отскочила в сторону.

– Воды! На руки лейте!

Блин… на моих глазах, только что прозрачная вода, стекая с её рук, превращалась в мутную жижу! Девушка держит руки так, чтобы брызги случайно не попали бы на нас. Отбираю у Ларса бурдюк – мне, надеюсь, все эти колдовские штуки не страшны. А его прогоняю за новой порцией.

Три бурдюка – и только после этого струйки приобрели былую прозрачность.

– У меня в сумке вино! Несите сюда!

Одна нога здесь – другая там, Ларс мигом притаскивает бутылку. Выдернув пробку, она жадно пьёт прямо из горлышка.

Опа… и почти литровая бутылка того… кончилась.

Так что в повозку девушку пришлось затаскивать уже нам, сама она была не в силах этого сделать. Сказать, что Дана «не вязала лыка» – это ещё очень лестная характеристика.

Желающих тут ночевать не имелось, и мы разворачиваем повозку назад – к нашему прежнему лагерю. Ничего, в повозке лежит охапка сена, есть пара-тройка теплых плащей – ими и накроем нашего сыщика. Да и Край, скорее всего, рядышком приляжет, согреет. Вон, даже и сейчас он присел рядом и делает вид, что охраняет спящую.

М-м-да… своеобразная манера колдовать… Это ещё хорошо, что они тут водки не знают! Представляю себе утренний подъём такого вот мага… магички… Как шарахнет с бодуна чем-нибудь!

Костер разожгли на старом месте, и мой помощник начал хлопотать над приготовлением похлёбки. Это правильно, у нашей девушки поутру аппетит будет – будь здоров!

Перекусив, Ларс вытаскивает из повозки попону и укладывается около костра. У него тоже нервы не железные, пусть парень отдохнёт.

По уму – так надо бы выставить дежурного. Как-никак – а неподалёку такая разборка недавно произошла. Но, скорее всего, бандиты вторично сюда не придут – чего они здесь потеряли? Да и наш четвероногий сторож спит чутко и вовремя гавкнет, если что-то почует.

И тем не менее, взведённый арбалет занимает место рядом со мной. А я, в свою очередь, под повозкой. Стрелять я и отсюда смогу, если припрёт.

Странное дело, но сон был абсолютно безмятежным – как у младенца. До утра я даже ни разу глаз не приоткрыл.

Глава 3

Разбудила меня возня наверху и недовольное ворчание пса. Что, наш сыщик соизволила глаза продрать?

Точно – сверху свешивается нога в сапоге.

Значит, вполне себе в нормальном состоянии, сапоги-то я с неё вчера сам снимал. Нашла, обулась – стало быть, голова работает.

Нога вытянулась, коснулась земли – и тут девушку натурально повело в сторону.

Выскакиваю и вовремя подхватываю её под руку. Успел, удержалась…

– Есть хочешь?

– Быка бы сожрала, наверное…

Костер слабо тлел, а неподалёку от него, завернувшись с головою в попону, безмятежно дрых мой помощник. Указываю на него, и прикладываю палец к губам, мол, тише! Пусть поспит!

Дана кивает и опускается на сложенные дрова – Ларс их сюда столько натаскал…

Подкидываю хвороста, раздуваю угли – и пламя тотчас же охватывает вязанку. Теперь, чуть погодя, можно и дровишек подбросить. Вешаю над костром – на заранее вбитых в землю рогульках, перекладину с котлом. А в нём – похлёбка, заготовленная ещё вчера вечером. Надеюсь, за ночь она настоялась.

Подсаживаюсь рядом с девушкой – только не на дрова, а на предусмотрительно прихваченное из-под фургона одеяло. Кто его знает, какие там у неё соображения могут возникнуть по этому поводу?

– Как-то ловко у тебя всё получается… – замечает она. – Будто давно вот так вот разъезжаешь.

– Приходилось… – пожимаю плечами. – Не всю же жизнь у горна стоять?