Изгой - Александр Конторович

В стене за сундуком была запрятана ещё одна ловушка – типа неслабой такой косы, которая вылетая из стены, проходила примерно в полуметре над полом. Либо ноги, либо голову (это, если присел…) любопытному исследователю чужих тайников она могла смахнуть запросто. Приводилась она в действие простым противовесом – нажатая половица освобождала тяжеленную гирю, которая, обрушиваясь вниз со своего места, раскручивала механизм. Нехилая такая «гирька»!

Слазив в подвал, я смог по достоинству оценить её вес. Пуда три… как минимум! Серьёзный такой каменюка, да…

А вот с сундуком я экспериментировать не стал – и попросту разбил его трофейным топором.

И правильно, кстати говоря, поступил…

Уже потом, разглядывая обломки, обнаруживаю на крышке сундука какой-то странный механизм. Черт его знает, зачем его туда присобачили, но вот чутье подсказывает, что уж явно не для того, чтобы приветствовать открывающего мелодичным боем колокольчиков. Боем – кстати, вполне возможно, а что до мелодичности… так это точно не тот случай.

Кстати, и пресловутый амулет в наличии имелся – мирно висел на стенке слева от входной двери. Трогать я его не стал. Мне – он и нафиг не уперся. А вот Ларса эта хреновина долбануть вполне свободно могла. Так что – пусть висит…

Разыскав в доме мешок, наполняю его трофеями. Они тут, между нами говоря, самые разнообразные. Какие-то красивые чаши из благородного металла. Хоть и грубовато сделанные – но серебро же… Монеты – тоже самые разные. В основном – преимущественно серебро, хотя и медь присутствует. Были и золотые – в небольшом мешочке, который я сразу же сунул в карман. И ещё всякие разные предметы, представляющие, надо думать, определённую ценность. Словом, на пенсию себе Одноглазый скопил… но вот получить её ему уже не суждено!

Когда тяжёлый мешок бухнулся на дно повозки, пленник судорожно сглотнул. А ведь дошло, наконец, до мужика…

Не нужен он мне более – всё уже рассказал, ничего полезного более не сообщит. Да и более того – он теперь нежелательный свидетель!

«Слишком много знал» – это, точно, про него сказано.

– Что теперь с тобою делать?

Мужик зябко подергивает плечами.

Странно, вроде бы не холодно?

– Ну… ваша милость…

– Слезай!

Он кое-как переваливается через борт повозки.

Отвожу его в сторону и киваю на лежащее рядом бревно.

– Садись!

Опускается на него пленник. А в глазах тоска… прямо-таки вековечная скорбь!

– Значит, так! Ты – мне не нужен. В смысле – что я не стану сдавать тебя магистрам. Сколько бы там за твою голову ни дали, это, – киваю в сторону повозки, – вполне перекроет данную сумму. Так что, можешь перевести дух, встреча с представителями гильдии пока откладывается.

Пленник судорожно втягивает воздух через сжатые зубы.

– Далее!

Лезу в карман и высыпаю на песок пригоршню монет, которую я прихватил из мешка.

– На лечение…

Полагаю, что и десятой доли ему хватит, чтобы прийти в прежнее состояние. Плевать, я не настолько жаден, чтобы трястись над чужим добром.

Протягиваю руку и кладу её на лоб разбойнику. Нечто подобное я как раз у магов и подсмотрел. Пусть думает, что и я не чужд всяких там колдовских фокусов.

– Твоё имя?

– Бел Ллоп.

– Повторяй за мной! Я, Бел Ллоп, присягаю на пожизненную верность мастеру Гору.

Мужик послушно повторяет сказанное.

– Клянусь не злоумышлять против него, вовремя и без принуждения сообщать всё то, что станет мне известно. Если же я нарушу это торжественную клятву, то пусть небо рухнет на мою голову! Обещаю служить верно и честно, покуда меня не освободят от данной клятвы.

Так или иначе присягают тут кому-либо – не знаю. Но звучит-то хорошо!

– Значит, так… Вернёшься к своим товарищам… – заметив на его лице некоторые колебания, рявкаю. – Вернёшься! Скажешь – Крена вызвали из харчевни на улицу. Прибегал какой-то мальчишка…

Мужик кивает, понял.