Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Красотки… Рейнская сирена, Лорелея? Признаюсь, у меня разыгралось воображение. Вдруг судьба подкинет мне подарок, без всяких жестоких напоминаний о прошлом? Должно быть, я готов к решительным переменам. Если найдется женщина, которая заставить меня забыть испанку Екатерину, помешанную на Франции Анну и милую англичанку Джейн…

— Что ж, — произнес я, решив занять выжидательную позицию, — попробуйте навести там справки. А Гольбейн, когда освободится, сможет сделать нам их портреты.

Кромвель кивнул с задумчивым видом.

— И попросите наших послов в Нидерландах навестить их герцогский двор, — добавил я. — Пусть они опишут нам дочерей Клеве.

«Дочери Клеве…» Это пробуждало старые поэтические воспоминания.

* * *

От моих послов поступали противоречивые сообщения.

Кристофер Маунт, коему поручили провести переговоры о возможном союзе с герцогом Клевским, написал Кромвелю, и тот передал мне следующее:

Упомянутый Кристофер тотчас стал упорно добиваться того, чтобы нам немедленно прислали портрет. На что герцог ответил, что он найдет оказию и пошлет его, но пока придворный художник Лукас, к сожалению, приболел и не выходит из дома. Все нахваливают красоту интересующей вас дамы и считают, что ее личные качества несравненно выше, чем у всех прочих родовитых девиц. Кто-то из воздыхателей недавно заявил, что она превосходит герцогиню Саксонскую, как золотое солнце — серебристую луну. Все хвалят ее добродетели, честность и скромность, каковые ясно проявляются в безмятежности ее наружности и манер.

Другой посол, Хаттон, написал следующее:

У герцога Клевского действительно есть дочь, но я не слышал, чтобы кто-то расхваливал ее характер или красоту.

Потом в Англию доставили набросок Гольбейна, где была изображена привлекательная женщина. Ее красивое лицо дышало кротостью, как у моей Джейн, однако разряжена она была, будто царица вавилонская.

Мой главный уполномоченный в этом брачном деле, Николас Уоттон, вообще не прислал отчетов о пребывании при дворе герцога Клевского.

* * *

В то время обострилась ситуация между Англией и католическими государствами. Франциск и Карл отозвали своих послов, и, судя по донесениям, французский флот начал скапливаться в Булони. Франциск приказал построить еще семь военных кораблей, явно намереваясь атаковать наши берега. Старый герцог Клевский умер, и его место занял сын, который слыл таким же противником Империи, как и его отец, — и слава богу. Его крайне заинтересовал союз с Англией, кроме того, он поддерживал Шмалькальденский союз, некую антипапскую и антиимперскую лигу северо-германских земель.

Кромвель, который в юности жил в Нидерландах (он служил клерком у английского купца, искателя приключений), продолжал уверять меня, что благородство и добродетели расцветают не только в древних королевствах Иберии, Галлии и папского Рима, но и в северных герцогствах и княжествах.

— Вам нечего опасаться, — заявил он. — В будущем, полагаю, Англия найдет настоящих союзников именно в Северной Европе. Более того, если Франция и Испания тупо преданы папству, то просвещенные монархи готовы смело сделать новый выбор. Разве не лучше безоговорочно принять будущее? Стоит ли, подобно Лотовой жене, оглядываться назад?

Опять ссылки на Старый Завет. Не многовато ли библейских аллюзий для передового Крама…

— Да, оглядываться бесполезно, — согласился я.

Мир Уолси принадлежал прошлому со всеми его отклонениями и допущениями, альянсами и приверженностью старой вере.

— Что ж, поторопите Уоттона. Я не могу ничего решить, пока не получу его донесение.

XX

В августе Кромвель доложил, что получил известие от Николаса Уоттона относительно Анны Клевской и оно «благоприятно для нас».

— Но что именно он сообщил вам? — надавил я на него.

— Она умна, благонадежна и склонна к браку, — пояснил Кромвель.