Милое дитя - Роми Хаусманн (2021)

Сестра Рут заново заварила чай и теперь намазывает мне хлеб маслом. Должно быть, кто-то забыл запереть ящик стола, откуда она достала нож. Я сказала ей, что еще не время принимать пищу, но сестра Рут, вероятно, испугалась, поскольку у меня громко заурчало в животе. Будучи медсестрой, она должна знать, что это всего лишь воздух у меня в желудке, и моему здоровью ничто не угрожает. Только она, кажется, и не слушала меня толком, когда я пыталась объяснить ей, почему урчит в животе и что это означает. Вместо этого она принялась извиняться, потому что только теперь догадалась что-нибудь предложить мне, хотя прошло уже столько времени.

– Вот, – говорит сестра Рут и ставит передо мной тарелку, прямо на рисунок с моей семьей. Только папина голова с красным пятном сбоку выглядывает из-под тарелки, потому что он самый высокий из нас. – В семь открывается кафетерий, можно будет раздобыть что-нибудь другое. По средам у них подают чудесные яблочные пироги. Тебе обязательно стоит попробовать.

Я говорю «спасибо». Всегда нужно быть вежливым.

– Ну же, угощайся, Ханна, – говорит сестра Рут.

Беру намазанный маслом хлеб и кусаю по-мышиному. Папа тоже приносит хлеб, когда возвращается с покупками, но только одну упаковку, потому что хлеб быстро плесневеет, а плесень вредна для здоровья.

Сестра Рут стоит у стола и наблюдает, как я ем.

– Когда поешь, тебе не помешает прилечь. – Она кивает на кровать, стоящую слева, возле металлического шкафа. – У тебя выдалась долгая ночь. Отдых пойдет тебе на пользу.

– Но я думала, мы пойдем к маме. – Я откладываю хлеб на тарелку.

– Конечно, пойдем. Но перед этим я хочу переговорить с полицейским.

– По поводу дедушки?

Сестра Рут подбирает хлеб с тарелки и снова сует его мне обратно в руку.

– В том числе. Прошу, Ханна, поешь еще хоть немного. Знаю, трудно себя заставить, но попробуй сделать хотя бы пару укусов, ладно?

Я делаю пять, потому что пять кажется мне хорошим числом. По одному за каждого в семье. За маму, за папу, за Фройляйн Тинки, за себя и за Йонатана самый большой, потому что ему пришлось вычищать ковер.

– Больше не сможешь? – спрашивает сестра Рут.

Я мотаю головой. Обкусанный бутерброд теперь имеет контуры Африки. После Азии это второй по величине континент. Там обитают львы, зебры и черные шакалы.

– Ну тогда пойдем, – говорит сестра Рут и выдвигает мой стул, держась за спинку, чтобы я могла встать.

Кровать в комнате отдыха довольно жесткая, а из постельных принадлежностей на ней только простыня. Сестра Рут достает из шкафа подушку и свернутое одеяло и закутывает меня. У меня закрываются глаза, хоть я и не хочу засыпать, чтобы не пропустить момент, когда можно будет проведать маму. Сестра Рут садится на край кровати и начинает гладить меня по волосам. Я представляю, как будто меня гладит мама.

– Рассказать тебе что-нибудь перед сном? – спрашивает ее голос.

Я киваю.

– О чем тебе хочется послушать?

– Мне нравится, когда мама рассказывает про звезды, – отвечаю я шепотом.

Это никакой не секрет, и мне незачем шептать, но голос тоже вдруг ослаб.

– Звезды. Так, ладно, – произносит сестра Рут. – Дай-ка подумать… да, я знаю. Моя дочь услышала эту историю в детском саду, и мне потом частенько приходилось пересказывать ее дома. Особенно если ей бывало грустно и я хотела приободрить ее.

– Нина, сладкоежка, – шепчу я усталым голосом.