Милое дитя - Роми Хаусманн (2021)

Я уже неоднократно пытался связаться с Вами через редакцию, но мне сказали, что Вы заболели. Это, на мой взгляд, не освобождает Вас от ответственности. Будучи главным редактором, Вы должны отвечать за публикуемые материалы даже в свое отсутствие. Почему Ваши сотрудники позволяют себе сочинять подобные статьи? Почему Вы допускаете, чтобы подобную дрянь еще и печатали? Я крайне разочарован Вами, герр Рогнер! Ведь Вам не понаслышке известно, каково это – пережить столь тяжелую утрату, – но именно Вам хватает наглости после моей дочери смешивать с грязью еще и имя моей внучки? Хочу выразить в связи с этим свое возмущение и подчеркнуть со всей ясностью, и Вы можете меня процитировать: Ханна вполне здорова, как умственно, так и физически – насколько человек может быть здоровым, учитывая известные обстоятельства. По причине нехватки витамина D в течение многих лет рост Ханны несколько меньше того, что считается нормальным для детей ее возраста. Верите Вы или нет, но Ханна совершенно нормальный ребенок! Она в состоянии держать ложку и не обляпаться при этом. Она не пускает слюни. Умеет ходить в туалет и даже моет руки после того. Кроме того, врачи не обнаружили следов физического насилия. Ее зубы в безупречном состоянии. Стоматолог даже вручил ей наклейку-звездочку. Вам вообще известно, что означает такая наклейка? Такие наклейки достаются исключительно – подчеркиваю, исключительно – тем детям, которые очень хорошо чистят зубы. Ханна не изъясняется звериными звуками – напротив, у нее богатый словарный запас; по крайней мере, он превосходит лексикон Вашей газетенки. Более того, Ханна говорит на четырех иностранных языках, если Вам интересно: английский, французский, испанский и итальянский. Так что Вы и Ваши коллеги можете выбрать, на каком языке она может сказать, чтобы Вы прекратили это непотребство! Мое возмущение последними публикациями не поддается измерению, и я настоятельно прошу Вас урезонить их автора. Предупреждаю, что готов принять в отношении Вашей газеты меры правового характера, если Вы и впредь позволите себе столь аморальное поведение.

Со всей категоричностью,

Маттиас Бек.

Я тяну пару мгновений, прежде чем нажать «Отправить». Вероятно, из-за Карин. Она сказала, чтобы я даже не пытался вступать в грызню с газетами – ведь мне по собственному опыту известно, какие они, эти стервятники. И добавила, что мне следует поберечь сердце. Что у меня есть дела поважнее, чем торчать в кабинете и строчить гневные – и бессмысленные, как выразилась Карин, – письма.

Но разве это возможно? Зомби-девочка и ребенок-призрак – так окрестили Ханну в прессе. У них есть лишь одно фото, одно-единственное, но в интернете заголовки к нему попадаются даже на кириллице и китайском. Я рад, что не могу прочитать этих заголовков. Мне достаточно зомби-девочки. Жалкие писаки! Как будто нам еще недостаточно пришлось пережить…

– Вот именно, – сказала Карин, когда я сразу после завтрака собрался к себе в кабинет, чтобы включить компьютер.

На столе между тарелок с надкусанными тостами лежала сегодняшняя газета. Заголовок первой полосы напрочь сбил нам аппетит. Первое фото: зомби-девочка из лесной хижины!

– О том и речь: мы и так слишком много пережили.

Карин произнесла это с присущим ей спокойствием, но по ее взгляду я сразу понял, что она хотела сказать: меня понесло не туда. Нам следует оплакивать дочь. Потому что так нам приличествует или просто потому, что мы заслужили это после долгих лет ожидания и неизвестности. Что мы, прежде всего, должны пережить то, что случилось в ту ночь, две недели назад. Эту безжалостную моральную сумятицу, когда мы на несколько мгновений вновь обрели нашу Лену – чтобы тотчас снова ее потерять.

– Так хотелось бы Лене, – таков был мой ответ.