О дружбе - Лидия Денворт (2022)

В поисках причин, поддерживающих долголетие, ученые и журналисты исследуют так называемые «синие зоны» – разбросанные по миру местности и населенные пункты, где до ста лет доживает больше людей, чем в других местах. Социальная интеграция и связи между людьми являются отличительными чертами всех таких мест. Когда психолог и писательница Сьюзен Пинкер посетила одну такую «синюю зону» – горную деревушку в Сардинии, она обнаружила, что там попросту невозможна социальная изоляция. «Каждый столетний житель, с которым мы встречались, окружен бесчисленными друзьями и родственниками», – пишет Пинкер в книге «Эффект деревни», а затем переходит к рассказу об одной столетней женщине. «Тетя Тереза в свои сто лет остается такой же, какой была всегда: общительной, окруженной множеством друзей, родственников и соседей; все они регулярно навещают ее, болтают о всякой всячине, подчеркивая ее важность в их жизни и ее выдающееся место в общине»[392].

Как замечает Пинкер, вам нет нужды в буквальном смысле жить в деревне, как тетя Тереза, но очень важно создать и поддерживать ощущение, что в вашем окружении есть люди, которые думают и чувствуют так же, как вы. О том же говорят ранние исследования Беркман и Симен. Они обнаружили, что самое главное – это географическая доступность друзей и родственников. Между прочим, Николас Кристакис и его коллеги в своих ранних работах, выполненных в Гарварде, обнаружили, что овдовевшие люди, предпочитающие селиться в кварталах, где много других вдов и вдовцов, живут дольше[393].

Вся надежда на то, что новое, более глубокое понимание дружбы как биологического и эволюционного феномена поможет обратить внимание органов государственного здравоохранения на важность социальных связей. «Эволюционное происхождение феномена, столь важного в жизни людей, придает огромную важность размышлениям о решении возникающих в связи с ним проблем», – говорит приматолог Сьюзен Альбертс, чья работа с бабуинами в Амбосели оказала большое влияние на отношение к этому вопросу. Если бы дружба была чисто культурным феноменом, конструктом человеческого общества, то ее поддержание и избегание противоположного состояния – одиночества – было бы чисто культурной задачей. Но если бабуины, макаки, дельфины и даже степные полевки и рыбки данио-рерио имеют друзей и нуждаются в них, то ответ лежит в какой-то иной плоскости. Если нечто обладает способностью менять работу иммунной системы, увеличивать и уменьшать выброс нейротрансмиттеров в мозге, продлевать или укорачивать жизнь, то и относиться к этому надо соответственно.

Холт-Лунстад не стесняется громко заявлять о критической важности социальных связей и одиночества как феноменов, которые должны стать объектами пристального внимания органов здравоохранения. «Слишком долго все эти проблемы рассматривались как связанные исключительно с эмоциональным благополучием, но не с физическим здоровьем и долголетием, – сказала она, когда мы встретились в Университете Янга, в ее кабинете с видом на горный пейзаж. – Люди смотрят на отношения как на нечто личное и сугубо эмоциональное, не имеющее отношения к физическому организму». Она пытается публиковаться в топовых медицинских журналах, а не только в психологических, потому что хочет, чтобы деятели здравоохранения, профессионалы-медики услышали ее голос. В своей призывающей к решительным действиям статье, опубликованной в 2017 году, Холт-Лунстад писала, что американские органы здравоохранения проявляют излишнюю медлительность в признании того факта, что социальные связи снижают смертность, а их отсутствие ее значительно повышает, причем даже сильнее, чем факторы, на которые обращают больше внимания и тратят больше ресурсов, – такие как ожирение и загрязнение воздуха[394].