Чертовка - Томпсон Джим (2011)

— Я сказал — так принято считать, Фрэнк. Практика уголовного расследования тогда еще только выходила из пеленок, и, конечно же, ни на мамашу, ни на сыновей никаких досье не вели. Несколько тел нашли среди тлеющих развалин; там же обнаружились и обугленные остатки некоторого количества денег. Следовательно, и за неимением доказательств обратного, полиция предположила — точнее сказать, решила, — что вся семья целиком погибла, а с ними и добро, нажитое неправедным путем. Но мы-то с тобой знаем, как все было на самом деле, да, Фрэнк? Мы единственные, кто знает.

Стейплз подмигнул мне, ухмыляясь пухлыми губами и обнажая зубы. Точно кот, который только что отлично поел. Он слегка облизал губы, выжидающе осклабившись. У меня в желудке все переворачивалось. И кольцо вокруг моей головы сжималось все теснее.

Меня начало колотить. Я открыл рот, чувствуя, как в горле нарастает вопль, и мне пришлось сильно сглотнуть, чтобы подавить его.

— Н-нет! — воскликнул я. — Все это не так, Стейп! Я…

— Боже мой, — перебил меня он. — О боже правый. Как же ты меня утомил, Фрэнк!

— Но я же тебе объясняю! Это истинная правда, Стейп. Понимаешь, девушку похитили. Она ведь из очень богатой семьи, и деньги эти — выкуп за нее и… и…

Стейплз расхохотался:

— И ты собирался выступить хранителем этих денег, верно? Ох, мой дорогой мальчик, мне просто за тебя стыдно.

— Но, черт подери, это правда!

Это должно быть правдой. Что-то должно было быть правдой, кроме того… что было правдой.

— Поэтому старуха совсем не тратила денег, понимаешь? Она узнала, что купюры меченые, и…

— Но они не меченые, Фрэнк. Я точно знаю. Ты тоже должен это знать, а иначе ты еще больший дурак, чем кажешься.

— Э-э… ну… тогда она выяснила… сообразила… что серийные номера числятся в розыске и…

— Вот как? Тогда зачем же, если деньги нельзя было потратить, она хранила их все эти годы?

Стейплз играл со мной, как кошка с мышкой, и получал дьявольское удовольствие от этой забавы.

— Да, Фрэнк? И если эти серийные номера зафиксированы у властей, почему же ты до сих пор не за решеткой?

— Ну… — Надо было продолжать. Я нес чепуху, выставляя себя полным идиотом, но надо было продолжать. — Ну, наверное, здесь что-то не так. Если все было о’кей, почему же она их не тратила? Почему же она так и жила, как чертова свинья, если…

— Да потому, что она такой и была — жадной старой хавроньей.

— Ты не знаешь, — сказал я. — Ты не можешь знать наверняка, что эти деньги не грязные. Вдруг она выяснила…

— Тогда почему, как я уже только что спрашивал, она их не уничтожила?

— Ну… э-э… ну, потому что не могла. Господи, если у тебя есть сот… кругленькая сумма, рука же просто не поднимется. У меня вот не поднялась. У нее тоже. Вот она и припрятала кубышку, надеясь, что, может быть, в один прекрасный день как-то удастся куда-нибудь подсунуть…

— Ох, Фрэнк…

— Ты не можешь знать, — не унимался я, — Проклятье, ты не можешь быть уверен, Стейп!

— Не только могу быть, но и уверен. Видишь ли, мне случалось иметь дело с Фаррадеями — в том магазине, которым я управлял. Я доставлял покупки в их горное гнездышко, с изрядной наценкой. В нашем сотрудничестве не было ничего преступного — точнее сказать, ничего такого, в чем можно было бы найти состав преступления, но фирму это настолько смутило, что меня перевели в другой город… Так или иначе, оставим детали моей биографии. Я веду к тому, что Фаррадеи грабили банки, и только.

— Но они могли однажды похитить девочку…

— Прекрати! Хватит с меня ерунды, Фрэнк… Сколько у тебя денег и где они?

Я уставился в пол. Потом поднял голову, стараясь не смотреть в тот угол, где стоял чемодан с образцами.