Мой Павлик в «показе» не участвовал. Он сидел рядом и шептал мне: «Ничего не показывай им». Я гордо ответила ребятам, что передумала. Повернулась к Павлику и спросила: «А у тебя там такое же?» Он густо покраснел и будто бы извиняясь, сказал «Да…».

Через несколько месяцев после того случая у нас появилась ужасная воспитательница. Она закрывала дверь спальни на швабру, чтобы не выпускать детей в туалет. А я как на зло очень хотела в туалет и горько плакала. Мой Павлик придумал выход из ситуации: он открыл окно (это был второй этаж), взял меня за ручки, и я, свесив попу, писала из окошка. Я страшно стеснялась Павлика. А он говорил: «Я не буду на тебя смотреть, я буду смотреть в небо». Когда мой папа узнал о том, что произошло, был жуткий скандал…

Первое понимание, что есть мальчики и есть девочки, и то что есть мальчики, которые тебя могут защитить, ко мне пришло именно в детсадовские годы.

У меня никогда не возникало вопроса к родителям, как появляются дети на свет. Я была глубоко убеждена, что малышей вынимают примерно из той области, где у моей мамы был шрам от аппендицита.

В школьные годы я много снималась и гастролировала, поэтому практически не общалась со сверстниками.

О том, как «делают» детей, я узнала в восьмом классе. И меня это потрясло!

Ленка Кузнецова читала мне какие-то эротические рассказы Ги де Мопассана, а я ничего не понимала из того, что слышала. Когда подруга рассказала, как это технически происходит, я была возмущена страшно. Я была в таком гневе, что со скоростью звука направилась домой выяснять отношения с родителями.

Дома я топала ногами и кричала: «Как вы, два интеллигентных человека, можете заниматься подобной гадостью?» Мама с папой приросли к полу. Я требовала, чтобы родители немедленно перестали спать на одной софе — папе я велела перебраться на раскладушку. К слову, в течение нескольких месяцев они послушно выполняли мой приказ. Мне же в голову не приходило, что они снова могли «съехаться», когда я буду в школе.

Мама моей соседки по коммуналке Юли была фармацевтом, поэтому, когда она авторитетно заявила, что люди занимаются этим всего пару раз в жизни, чтобы зачать детей, я почти успокоилась. Хотя с ужасом подумала о многодетных семьях — сколько же раз в жизни людям пришлось испытывать такой страшный стыд?!

Я сейчас говорю абсолютно серьезно — именно так я рассуждала.

Помню, в классе девятом Машку из параллельного класса поцеловал мальчик. Она жутко рыдала, потому что была уверена, что теперь непременно забеременеет! Мы пошли к Ленкиной бабушке (бабушка работала в поликлинике ЦК ВЛКСМ), чтобы разобраться, действительно ли поцелуй может привести к беременности. Она, смеясь в голос, сказала нам: «Какие же вы дурочки! Знаете, сколько тогда было бы детей». Мы рванули к Машке c радостной вестью.

А чуть позже мальчишки стали таскать в школу журналы, которые они тайком разглядывали и по-дурацки хихикали. Вот и все мое сексуальное воспитание. Кое-что можно было узнать у сверстников, старших братьев и сестер, но любые разговоры с родителями на тему секса — табу в то время.

У моих детей все было по-другому.

Я сразу решила, что буду отвечать на все вопросы. Единственное, подыскивала трактовки в зависимости от их возраста.

Примерно в 3 года Клим стал выяснять, почему мое тело так отличается от тела папы. Когда Сергей купал сына, я вошла в ванную, и Клим внимательно на меня посмотрел и сказал: «А почему у папы и у меня нет сисичек, а у тебя есть?» Я спокойно ответила: «Я же девочка, а ты — мальчик. Девочки очень отличаются от мальчиков — особенно когда вырастают, потому что девочки рожают деток и им необходима грудь, чтобы деток кормить молоком». Это вызвало бурный восторг. Клим с жаром принялся выяснять, есть ли там у меня в груди молоко. Очень долго мы обсуждали, откуда берется молоко в пакетах, почему у коровок оно есть всегда, а у меня его нет.