Кошки-мышки - Наталья Тимошенко (2020)

Никита действительно сидел в машине на парковке, наблюдая за суетой на территории бродячего цирка. В закрытую наглухо машину не доносилось ни звука, в салоне царила тишина. Он терпеть не мог слушать музыку фоном, это всегда отвлекало, поэтому сейчас слышал лишь собственное дыхание и гадал, что происходит там, в нескольких десятках метров впереди.

Лера просила подождать на случай, если удастся пустить его к жертве, вот он и ждал. Завтра, а точнее, уже сегодня у него нет лекций в университете, некуда торопиться. Да и самому было бы интересно взглянуть. Это дело заинтересовало его не только потому, что само по себе было чудовищным и непонятным, но и потому, что ему нечасто удавалось прикоснуться к расследованию. Леша иногда просил помочь, но дальше одноразового контакта с телом жертвы редко доходило.

Как Никита и говорил Яне, своих способностей он не стеснялся. Но признавался самому себе, что, будь ему немного больше лет в тот момент, когда они проснулись, или знай он наперед, какие трудности по жизни они ему принесут, он бы молчал. Но ему было тогда всего девять, а в девять он еще не мог оценить их долгосрочное влияние. Теперь же радовался хотя бы тому, что его не упекли в психушку.

— У мальчика такой стресс, вы же понимаете, — говорила его тетя, и все действительно понимающе кивали головами. У мальчика стресс. В стрессе мальчики еще и не такое придумают.

Только годы шли, стресс, как все считали, давно притупился, а способности не исчезали. И Никита упустил момент, когда следовало начать молчать о них, чтобы все на самом деле списали это на стресс. Он не мог сказать, что сплетни так уж сильно мешали ему общаться с людьми. С людьми, которых может отпугнуть его дар, он и не хотел общаться. Потому что таких людей всегда что-то отпугивает: цвет кожи, религия, политическое мнение. В университете его пусть и считали немного чокнутым, но все равно уважали. Жалко только, что в расследованиях убийств, о чем всегда мечтал, он может теперь участвовать только так: косвенно, исподтишка, когда позовут, когда разрешат.

Время приближалось к пяти утра, когда он наконец увидел отделившуюся от темных силуэтов фургонов фигуру, направляющуюся к машине. Это была не Лера, но Лешу он узнал, только когда тот подошел вплотную к машине и постучал в стекло.

— Ждешь? — вместо приветствия поинтересовался Леша, протягивая ему руку.

— А что мне еще остается? — усмехнулся Никита.

Леша понимающе улыбнулся.

— Пойдем, Воронов дал добро на твое присутствие.

— Честно говоря, неожиданно.

— Сам не ожидал, когда просил. Кто угодно, только не он.

О следователе Воронове Никита был наслышан. Строгий, даже немного самодур, не приемлющий ничьих советов и не признающий вмешательства в собственные дела. Можно было представить, что он думает не просто о непрошеных советах, а о советах человека, который получил их из потустороннего мира. Однако расклад порой меняется, и сейчас он не в пользу Воронова. У него три трупа и ноль подозреваемых.

— Так это, стало быть, ты экстрасенс? — следователь окинул его оценивающим взглядом, но во взгляде этом Никита, к своему удивлению, не увидел ни насмешки, ни презрения.

Воронов смотрел с интересом, как смотрят на человека, который умеет что-то, что не умеешь сам.

— Что-то вроде того, — Никита протянул руку, — Никита Кремнев.

Следователь руку пожал, но не отпустил сразу, и во взгляде его появилось искреннее удивление.

— Кремнев? — переспросил он так, будто Никита сказал, что его фамилия Достоевский. — А по батюшке тебя как?

Рука наконец оказалась на свободе, но следователь продолжал сверлить его взглядом, и Никита почувствовал неладное.

— Андреевич.

— Вона как! — Воронов понимающе, фальшиво-сочувственно вздохнул. — Знавал я твоего папеньку, хороший был человек.

— Почему был? — в свою очередь удивился Никита.

— Неужто жив еще?

— Вполне.