Тьма в бутылке - Юсси Адлер-Ольсен (2013)

Она моргнула несколько раз, пытаясь охватить взглядом сохранность помещения в прежнем виде. Неужели пальто лежат не там? Или вмятина в коробке так и не выправилась?

— Взгляни на эти линии. — Он наклонился и указал на небольшой участок на передних частях двух коробок. Узкая линия по краю одной коробки и узкая линия по краю другой. Почти стыкующиеся друг с другом, но все же не совсем.

— Когда вытаскиваешь такие коробки, а потом ставишь их обратно, они встают друг на друга несколько кривовато, сама видишь. — Тут он показал на две другие линии, которые тоже не стыковались. — Ты вытаскивала коробки и запихивала обратно, все просто. И ты расскажешь мне, что обнаружила в них, понятно?

Она покачала головой.

— Ты ненормальный. Это всего лишь картонные коробки, какой мне в них интерес? Они стоят тут ровно с того момента, как мы въехали. Они просто просели, каждая в своей степени.

Отлично, пронеслось у нее в голове, удачное объяснение.

Но он замотал головой. Значит, для него недостаточно удачное.

— Ладно, тогда проверим, — сказал он и прижал ее к стене.

«Не двигайся с места, иначе будет хуже» — казалось, говорили его ледяные глаза.

Она осталась в коридоре, а он между тем принялся извлекать коробки из середины. В таком ограниченном пространстве особо ничего не предпримешь. Скамеечка рядом с дверью в спальню, ваза на мансардном подоконнике, шлифовальный аппарат под наклонной стеной.

«Если я стукну его скамейкой прямо по шее, то…»

Она сглотнула и сцепила руки. С какой силой нужно ударить?

Тем временем ее муж показался в дверном проеме и с грохотом поставил коробку к ее ногам.

— Ну, посмотрим вот сюда. Скоро мы раз и навсегда узнаем, шарила ты в них или нет. Согласна?

Она внимательно наблюдала, как он открывает крышку. Эта коробка стояла в самом низу и в самой середине. Две полоски картона оставалось до могильного ящика, вмещающего в себе его самые сокровенные тайны. Вырезка с ее изображением в Бернстоффспаркене. Деревянная архивная шкатулка с множеством адресов и сведений о семьях и их детях. Он точно знал, где она стоит.

Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. Если есть на свете бог, то сейчас он должен ей помочь.

— Я не понимаю, зачем ты вытаскиваешь все эти старые бумаги. Какое я к ним имею отношение?

Он встал на одно колено, вытащил первую стопку вырезок и отложил в сторону. Он не хотел, чтобы она увидела их сейчас, пока он еще явно не обнаружил ее вину. Она совсем сбила его с толку.

Затем он осторожно извлек архивную шкатулку. Ему даже не потребовалось ее открыть. Уронил голову и тихо-тихо произнес:

— Почему ты не могла просто оставить мои вещи в покое?

Что он заметил? Что она не учла?

Она вперила взгляд ему в спину, затем перевела на скамейку и вновь обратила на его спину.

Какое значение имеют эти бумаги в деревянной шкатулке? Почему он сжал руку так, что побелели суставы?

Она дотронулась до шеи и ощутила бешеное биение пульса.

Он обернулся к ней, прищурившись. Этот взгляд был ужасен. Отвращение достигло такой концентрации, что она едва могла дышать.

До скамейки все-таки оставалось три метра.

— Я не рылась в твоих вещах, — сказала она. — Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю.

Она сделала небольшой шаг к скамейке. Он никак не отреагировал на это движение.

— Смотри! — Он повернул к ней шкатулку передней стенкой. Там не на что было смотреть.

— Куда я должна смотреть? — спросила она. — Там ничего нет.

В снегопад во время оттепели можно наблюдать, как снежинки испаряются в полете к земле. Как вся их красота и легкость впитывается в воздух, где они и завершают свой путь, и волшебное мгновение заканчивается.