Клан - Килан Берк (2018)

Маккиндри подскочил и схватился за грудь, хотя вряд ли сегодня его ждало что-то страшнее изжоги от бурито и поджарки из фасоли, которые он слопал не больше часа назад. И все же встряска напомнила ему, что после трех банок пива в сочетании с мягким лепетом воды в ручье он задремал, потерял бдительность. Черт, даже если наживку на конце лески ухватит сом, он не заметит, и даже прохладный ветерок не мог нарушить его блаженства. Для него в рыбалке главным был процесс, а не результат. Мир и покой, безмятежность и, конечно, пиво – вот настоящий улов. Здесь его редко беспокоили, но сейчас стоило ему задремать и развалиться на раскладном стуле, как раздался хруст шагов по засохшей почве берега, а потом голос.

Он почесал в затылке и удивился, как в таком полудохлом Мухосранске, вроде Элквуда, всегда находились срочные дела, причем когда он в настроении только напиться.

Раздраженный, шериф сел на стуле ровно, почувствовал, как тот под ним шатается, и уперся ногами в траву, чтобы вернуть равновесие. Не хватало шлепнуться на задницу перед человеком со срочным делом. Он повернулся через плечо и прищурился на гостя.

Быстро встал.

– Ась?

Чужаки означали проблемы. За его время в Элквуде иначе не бывало. Даже если сами они не являлись их источником, быстро их находили. А потом у Маккиндри начинались головные боли от стресса и подскакивало давление, из-за чего он мучился одышкой и потел как свинья, хотя док Веллман объяснял эти симптомы избыточным весом. Как бы то ни было, он страдал от каждого громкого звука, а кишечник жил своей жизнью всякий раз, как приходилось терпеть интерес и бесконечные расспросы суровых полицейских, следователей и чиновников, в глазах которых он был шутом гороховым, который только и делает, что целыми днями жует табак да пристает к сестре. Ну да, наверное, он не такой образованный, как федералы, которые разбрасывались названиями типа «Куантико», – Маккиндри казалось, что это звучит как ПТУ для автослесарей, – но и не дурак. Он в свое время тоже учился, а теперь придерживался убеждения, что самые ценные и полезные знания получил в мире, а не сидя в уютном кресле и слушая рассусоливания профессоров о цифрах да теориях. Хотя он никогда не говорил этого строгим мужчинам с квадратными выбритыми подбородками, зализанными волосами и в похоронных костюмах. Они считали его болваном – его это устраивало. Лучше так, чем они заподозрят, что он знает больше, чем говорит.

Смеривший его взглядом мужчина на берегу не был похож на чинушу, и шерифу хотелось верить, что это к добру. Но выражение лица пришельца говорило, что это может быть скоропалительный вывод.

– Клюет? – спросил черный. Он был высок, очень высок, не меньше двух метров, по прикидке шерифа, и хорошо сложен. Голова выбрита, на глазах – темные очки, в которых отражалось озадаченное лицо Маккиндри. Синие джинсы, черный ремень с серебряной пряжкой и белая рубашка, раскрытая у воротника. Он улыбался, но легче Маккиндри от этого не стало.

– Клюет, да не то, что хочется, – ровно ответил Маккиндри. – Чем-то могу помочь? – ожидая ответа, он мысленно просчитывал расстояние до оружия, которое привык вынимать перед тем, как сесть, чтобы кобура под его весом не натирала бедро.

– Надеюсь.

– Как вы меня сыскали?

– Женщина в вашем офисе сказала, – улыбнулся он. – Очень любезная. И миленькая.

Маккиндри запомнил сделать выговор Стелле, как только вернется, если, конечно, пришелец не явился его убить или ограбить – в этом случае он уже не вернется, по крайней мере, живым. То, что Стелла была его женой, значения не имело. Наоборот, это лишний повод подумать, кого к нему посылать.

– Ну и чего надобно? – спросил он, не скрывая нетерпения.

– Ответы.

– Какие?

– О семье, которая жила здесь и переехала пару месяцев назад.