Клан - Килан Берк (2018)

Он осторожно вглядывался в открытые поля справа, где на мертвой земле ничего не росло, и прислушивался к шороху кукурузы на поле слева. Ее шипящий шепот казался голосами, но он давно наловчился отличать настоящие человеческие голоса.

Даже не пытаясь идти тихо, Седой Папа, теперь в сером плаще, напоминающем рясу, – который дети между собой считали одеянием проповедника, потому что однажды он им сказал, что считает себя вестником, несмотря на то что его не приняли в настоящий орден, – вел Люка и Аарона к двери, мерцающий свет за которой подтверждал, что дома кто-то есть, хотя пикап, который Люк видел ранее, на глаза не попадался. Его отсутствие беспокоило Люка. Где они, если не дома? У шерифа? Доктора? Люк метнул взгляд на нож, зажатый в правой руке отца, кончик рукоятки из слоновой кости которого казался бледным пятном в тусклом свете. В детстве он наблюдал, как отец затачивает этот изогнутый пятнадцатисантиметровый кинжал и поражался его качеству, но и боялся – не без причин. Несколько лет спустя именно с ним отец займется его гениталиями.

Седой Папа остановился у дверей, затем повернул голову и медленно подошел к окну.

– Он тама? – спросил Аарон.

Отец близко придвинулся к пыльному стеклу, отбросив тень на сыновей. Нос мазнул по окну.

– Пап? – переспросил Аарон с нервным возбуждением в голосе, которое оказалось заразным. В воздухе между ними искрилось напряжение; от временного облегчения, которое принес дождь, не осталось и следа. Воздух был душистый и влажный, одежда липла к коже, а жара вызывала вспыльчивость.

Старик будто окоченел, его тень дрожала, словно ей не терпелось освободиться от напряжения, которое приковало ее хозяина к окну. Люк почувствовал, как внутри него все скручивается. Что-то не так. Даже если его подвело чутье, это подтверждала внезапная ярость, которую излучало тело отца. Что бы он там ни увидел, ему это не понравится.

Люк сглотнул. В доме пусто? Они опоздали?

Отец повернулся к нему. В тот же момент Аарон занял место Папы у окна. Резко вдохнул. Люк не слышал, чтобы он выдохнул.

– Что там? – спросил Люк. Теперь, когда Папа стоял спиной к окну, теплый свет струился вокруг него, а лицо оказалось в тени. И все же Люк чувствовал его взгляд на себе, холодные черные глаза, которые напоминали о взгляде Мамы из вонючей кровати в темноте. Если и были какие-то сомнения в чувствах Папы к нему, теперь их не осталось. В воздухе между ними разлилась чистая, незамутненная ненависть, и Люк не удивился бы, если бы из тела старика вырвались щупальца, обвили Люка, притянули и сожгли в огне презрения. Он не находил себе места под этим взглядом, но вот между ними проскочил Аарон, подошел тихо к двери, попробовал подергать ручку и открыл. Тьму прорезал новый свет.

– Пошлите, – сказал Аарон и исчез внутри.

Еще миг отец Люка буравил его бешеным, но по-прежнему невидящим взглядом. Затем шагнул ближе, окатил зловонным дыханием и поднял нож, коснувшись кончиком живота Люка. Когда тот попытался отступить, свободной рукой Папа схватился за его плечо.

– Можешь начинать молиться о спасении, – сказал отец, сверкая глазами – черными дырами. Он надавил на нож, пока тот не прорезал рубашку Люка и не защекотал кожу. – Коли его не дождешься, почувствуешь этот нож у себя в заднице, когда я тебя вскрою и дам твоим братьям поужинать еще горячими кишками. Все понял?

Нож проткнул кожу. От укола Люк невольно отшатнулся. На этот раз отец его не останавливал. Только выпрямился, убрал клинок в кожаные ножны на бедре под складками плаща и направился в дом.

Люк постоял с мгновение, глядя на открытую дверь, весь дрожа. Его внимание к рубашке привлек круг тепла – на животе нарастала капля крови.