Траектория полета - Карен Уайт (2019)

Бекки закатила глаза. Приятно было видеть, что она способна вести себя как нормальная девчонка, словно у нее нет сумасшедшей бабушки или раздельно живущих родителей.

– Это обязательно?

– Да. Весь мир должен знать о Джоне Горри. Лично я считаю, что его надо причислить к лику святых.

– Это уж точно. Мы проходили его по истории.

– А кто он? – с улыбкой спросил Джеймс.

– Расскажи ему, Бекки, – предложила я.

Она сделала глубокий вдох, чтобы не заикаться, и стала рассказывать:

– Он изобрел машину для производства льда и механического охлаждения. На основе его изобретения создан современный кондиционер. Наша учительница говорит, что если бы не Джон Горри и кондиционеры, у нас на юге даже не было бы больших городов. А я сказала ей, что лучше бы жила во Флориде при тысяче градусов тепла, чем замерзла бы до смерти где-нибудь в другом месте.

Я однажды сказала в точности то же самое и подумала, что Мейси, вероятно, так понравилась фраза, что она повторила ее при Бекки.

– Серьезное заявление, – заметил Джеймс.

– Это правда! – Бекки посмотрела на меня, ища поддержки, и я с энтузиазмом кивнула.

Мы подошли к единственной круговой развязке дорог в Апалачиколе. В центре зеленой лужайки стояли две пушки времен Гражданской войны, а вдоль дороги располагались главные местные достопримечательности – музей Горри, библиотека и церковь Троицы. Мы остановились перед большой цементной урной, стоящей на высоком постаменте с четырьмя белыми ступенями.

– Полагаю, место его упокоения? – спросил Джеймс.

Я кивнула.

– Изначально он был захоронен там, где сейчас парк Лафайет. Но когда строили парк, все захоронения переместили.

Бекки прищурилась.

– Ты имеешь в виду, я играла на кладбище?

– Они ведь убрали оттуда останки, – с серьезным видом сказал Джеймс. – Но могли, конечно, и забыть пару скелетов…

Бекки содрогнулась.

– Если бы у тебя был телефон, тетя Джорджия, ты могла бы сделать селфи.

Я посмотрела на нее, пытаясь взглядом передать мое отношение к людям, которые неустанно фотографируют себя своими телефонами.

– Ну знаешь? Фотографию с памятником на заднем плане, – пояснила Бекки.

– Я знаю, что такое селфи, – ответила я. – Но зачем оно мне?

– Чтобы опубликовать его на своей страничке в «Фейсбуке», в «Инстаграм» или «Твиттере».

Настал мой черед закатывать глаза.

– Ты думаешь, человек, который не имеет мобильного телефона, пользуется соцсетями?

Бекки поморщила носик.

– Ну… нет, наверное.

Я нагнулась к ней. Я обнаружила, что Бекки перестает заикаться, если показать ей, что действительно хочешь услышать то, что она говорит.

– Мама сказала, что «Фейсбук» – место для тех, кто не боится, что их знакомые выложат какие-нибудь старые постыдные фотографии. – Она смущенно посмотрела на меня. – Моя подруга Бриттани очень расстроилась, когда ее мама выложила ее детские фотки в ванной, да еще и отметила ее на фотографии.

Приближающийся рев мотора отвлек нас от обсуждения неприятной темы. Окна в машине были опущены, и, заслышав песню группы «Чарли Дэниелс», я взмолилась, чтобы это не оказался тот, о ком я подумала. Но когда обернулась и увидела красный «Камаро», краска которого выгорела до темно-розового, вспомнила, что бог давно не отвечает на мои молитвы. Водитель остановил машину у тротуара. Поверх опущенного стекла лежала загорелая рука, татуированная от плеча до запястья.

– Джорджия Чамберс! Я еще в квартале отсюда углядел твои волосы! А когда подъехал поближе и разглядел твою задницу, понял, что это точно ты. – Он усмехнулся, сверкнув белыми зубами. – Иди сюда, детка, поцелуй меня. Как в старые добрые времена!

Я знала, что должна что-то сказать, но не могла придумать достойного ответа, который можно было бы произнести при Бекки. Или при Джеймсе.

– Бобби Стойбер, – наконец удалось мне выдавить из себя. Тяжелое имя, как пушечное ядро.