Война - Наталья Мар

Его грамматически выхолощенные фразы сбивали с толку. Самина репетировала их разговор по дороге сюда, но не предполагала, насколько быстро андроид перейдет к возражениям.

– Я понимаю. Ты скорее убил бы меня, чем выслушал. Но здесь, в камере, ситуация твоя незавидна. С высоты твоего прежнего положения утрата активности и всякого политического влияния выглядит удручающе. Утром сюда прибудет мой отчим. Я знаю его слишком хорошо, и поэтому уверена, вы с ним опять ни к чему не придете. Но если переговоры с твоей стороны перетекут в русло медицины, он рад будет обеспечить тебе некое подобие свободы здесь, на Бране. Ты выручишь Харгена с эпидемией, и кто знает, какие возможности для разрешения конфликта между нашими мирами откроются перед тобой.

С одной стороны, в ее словах было над чем подумать. Ох, и развернулся бы Эйден с любым подобием свободы здесь. Он сделал бы все, чтобы найти и уничтожить магнетарную цепь Альянса, управление которой, как он знал, находится на Бране. Но с другой стороны, к пульту все равно пришлось бы подбираться тайно, и никакое сотрудничество, тем паче под бдительным оком бледной крысы, дочери Харгена, не помогло бы ему в этом. Эйден собирался вынудить Совет пойти на необходимые ему уступки, используя инструменты для манипулирования. А не препарирования. Как только сознание вернулось к нему, андроид начал составлять план сложного разговора с Харгеном. С третьей стороны (о, в его ситуации таких сторон было, точно в гексаэдре) он не знал, как скоро Империя начнет форсировать наступление. Если к следующему утру Джур еще не заставит Зури поджать хвост, воспаление собственной значимости у советников перевесит здравый смысл. Хотя… Зная хватку адмирала Проци и преданность герцога, не надолго.

Да. Скорее всего, ему удастся вернуть себе позицию силы не позднее, чем через двое суток.

– А тебе не кажется, что твое предложение, как, впрочем, и весь твой визит, выглядит как вмешательство в дела Совета и попытку срыва его планов? – спросил андроид.

– Совет полностью подвластен бессменному председателю, – Самина поймала себя на том, что цитирует ненавистный учебник по политпропаганде. – А мой отчим, в свою очередь, всегда готов поддержать мои инициативы. Как он может не прислушаться ко мне, когда речь идет уже о сотнях тысяч смертей? Поэтому я не преувеличу, сказав, что, соглашаясь на мое предложение, ты буквально сотрудничаешь с Харгеном и через него имеешь влияние на весь Альянс.

Безразличие. В глазах андроида оно было тем самым оружием, которое на любых переговорах вынуждало собеседника нервничать и сбрасывать карты. Самине нечего было добавить к сказанному, и теперь она напряженно ждала приговора. С этим император тянуть не стал.

– Речь, которой бы я аплодировал, если б мог. В начале войны у Харгена не было семьи, а значит, тебе меньше сотни лет, правильно?

– Мне двадцать пять.

– С глубиной моего восхищения твоим умом соперничает только степень разочарования собой. Я был захвачен в плен младенцем.

– Я доктор наук, – Самина понимала, что пожалеет о сказанном рано или поздно.

– Поражен, доктор. В твоем возрасте я был на побегушках у второго помощника младшего стюарда на круизном лайнере. Но теперь я предлагаю тебе глубоко вдохнуть, расслабить шейно-воротниковую зону, чтобы облегчить приток крови к мозгу, и попробовать взглянуть на ситуацию с разумной стороны.

Конечно, Самина напряглась еще сильнее. Болезненные спазмы пронзили мышцы вдоль позвоночника. Но она выслушает все, что скажет робот. В конце концов, на его стороне лишь слова.