Война - Наталья Мар

Малость позеленевший, регент Джур риз Авир выбрался из капсулы нимбулупа и зашел в холл терминала, чтобы отдышаться. Дорога от столицы к одному из ее спутников – Цараврии – пролегала сквозь наноуглеродный портал и занимала всего четыре минуты, но для вестибулярного аппарата наместника этого было достаточно, чтобы взбунтоваться. Время пути давно могли сократить, но жители Ибриона попросили затормозить прогресс ради того, чтобы успеть прослушать хоть одну песню, пока длится полет. У этого была веская причина: дорога в нимбулупе пролегала сквозь чрезвычайно романтичный пейзаж. Сначала за окном открывался потрясающий вид на природу и города столицы Империи. Дальше лохматились вихри защитного облака – пушистого и пышного. Его рваный пух состоял из микроскопических алмазных призм. Студентам, то есть подавляющему большинству пассажиров, было все равно, как там облако отражает негативные воздействия из космоса. Это пустяки. Главным для них было то, что призмы испускали радужные лучи, и путешествие оборачивалось эндорфиновой комой. Даже Джура на короткое время переставало мутить. А после вокруг наступала темная ночь, и звезды были видны так ясно, что резали глаз. Завершался полет в привычно дождливой атмосфере Цараврии, где студентов терзали мысли о грядущих экзаменах, и лишь только та самая песня, что они слушали всю дорогу, могла унять их трепет и муки. Регент студентом не был уже очень, очень давно, и не разделял их мнения о научном спутнике. Красота вечно пасмурной Цараврии была иной, чем умеренно солнечной столицы – нежной и лирической.

Стайка юнцов смеялась и спорила у автомата с одноразовыми триниджетами. Они опять не могли договориться, на каком носителе выбрать себе транспорт сегодня. Автомат на сей раз предлагал его в виде брелоков, значков и заколок. В зависимости от цены в них варьировались расстояние и время действия, скорость, а также способность преодолевать разные виды пути, от высокогорного до глубоководного. Наконец они остановились на красном брелоке-минивэне, развернули его на всю компанию и унеслись к себе на кафедру. На табло автомата осталась их последняя настройка – «сухопутный», но вряд ли это определение подходило хотя бы для одного уголка Цараврии. Джур достал из кармана свой личный триниджет в виде золоченой фляги, и уже через секунду его окутал матово-черный кабриолет. Это был помпезный ретро-кар с имитацией колес и рулем вместо штурвала. Но летал он на обычных позитронах, а колеса зависли в нескольких дюймах над землей. И, кажется, бортовой комм его ненавидел.

– Ты серьезно, Ри? Что я тебе сделал? Какой к черту кабриолет, мы в Смурном Царстве!

– Господин риз Авир, но ведь у Вас жабры и водоотталкивающая ткань, и я подумала…

– Где. Моя. Крыша!

– Слушаюсь, господин регент, – сухо отозвалась Ри, и по пальцам Джура хлопнул внезапно сформированный панорамный верх.

Триниджеты сочетали в себе ипостаси околоземного летательного аппарата, подводной капсулы и какой-нибудь личной вещи разной степени полезности. Среди дам преобладали машины в виде украшений, – ювелирных или бижутерии – а мужчины предпочитали более практичные хронометры или коммы. Одноразовые же бывали в виде игрушек, канцелярии, дешевых безделушек – в общем, всего на свете, и по окончании маршрута навсегда оставляли себе первоначальный вид. Некоторые компании выпускали их сериями одной тематики, и дети с азартом собирали использованные триниджеты.

Цараврия – ассоциация университетов Ибриона – считалась главным научным центром Империи. А еще, когда заканчивался ливень, можно было разглядеть ее потрясающую красоту. Из-за высокой влажности природа оплетала здания, как тропический лес кутает дворцы древности. Пока Джур летел мимо полупрозрачных институтов, дождь сменила прохладная морось, а затем туман. Он бросил руль.

– Впереди подводный туннель, давай сама.