Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

На следующий день французских послов пригласили к обеду. Королева сидела по правую руку от Генриха, но он глаз не сводил с Анны. В полдень трубы дали сигнал, и, шагая в ногу, как солдаты на параде, в зал вошли слуги в сияющих ливреях, внесли блюда, одно за другим, сначала к главному столу, потом ко всем остальным. Пир отличался несоразмерной пышностью, каких только яств не наготовлено, на столе разное диковинное зверье, выпотрошенные и зажаренные туши показывают богатство короля и изобилие королевства. Кульминация празднества – блюдо из птицы, причудливая башня, украшенная павлиньими перьями. Павлины, начиненные лебедями, у тех животы набиты цыплятами, а у тех в свою очередь – жаворонками. Нелегкая задача – отрезать кусок от каждой птицы, не нарушая красоты целого блюда. Генрих попробовал все, но, я заметила, Анна не съела ни кусочка.

Король поманил пальцем слугу, что-то прошептал ему на ухо и послал Анне самое сердце парадного блюда – жаворонка. Она изумленно взглянула на короля, как будто до этого не следила за каждым его движением, улыбнулась, кивнула, попробовала. Генрих смотрит, как Анна кладет в рот крошечный кусочек, и просто трепещет от страсти.

После обеда королева с придворными дамами разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться. Мы с Анной помогаем друг другу втиснуться в узкие корсажи шитых золотом платьев, Анна жалуется на слишком тугую шнуровку.

– Объелась жаворонками? – спрашиваю я без всякого сочувствия.

– Но ты видела, как он на меня смотрел?

– Не я одна.

Она сдвинула свой французский чепец на затылок, открывая волосы, поправила золотую подвеску в виде буквы «Б», которую всегда носила на шее.

– Что ты видишь, когда я так надеваю чепец?

– Твою самодовольную рожу.

– Ты видишь лицо без единой морщинки, блестящие темные волосы без намека на седину. – Она отступила от зеркала, любуясь золотым платьем. – Одета, как королева.

Раздался стук, Джейн Паркер просунула голову в дверь и жадно спросила:

– Секретничаете?

– Вовсе нет. Мы уже готовы.

Она проскользнула в комнату. Низко вырезанное, приоткрывающее грудь серебряное платье опущено еще ниже, на голове серебряный чепец. Взглянув на Анну, Джейн тут же подскочила к зеркалу и тоже сдвинула свой чепец на затылок. Анна подмигнула мне у нее за спиной.

– Он тебя из всех выделяет, – тихонько шепнула она Анне. – Он без ума от тебя.

– Кто бы сомневался!

Джейн повернулась ко мне:

– А ты не ревнуешь? Странно, должно быть, делить постель с человеком, влюбленным в твою сестру?

– Нет, – отрезала я.

Ничто не может остановить эту женщину. Ее измышления – как липкий след улитки.

– Все-таки это очень странно. Ты вылезаешь из его постели и возвращаешься к Анне. Вы лежите рядом, обнаженные. Наверное, он мечтает как-нибудь прийти к вам в комнату и взять вас обеих разом.

Ну, это уже слишком!

– Прекрати болтать, ты оскорбляешь его величество. Что за грязные у тебя мысли!

Ее улыбочка более уместна в публичном доме, чем в комнате придворной дамы.

– Знаю я, что за мужчина приходит сюда ночью навестить очаровательных сестричек, когда они уже легли, – мой ненаглядный муженек. Ночью его можно застать где угодно, только не в моей постели.

– И кто его за это осудит? – выпалила Анна. – По мне, уж лучше с червяком спать, чем слушать твои нашептывания. Ступай отсюда, Джейн Паркер, отправляйся туда, где твои мерзкие слова и грязные мысли более уместны. А мы идем танцевать.