Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Я застыла как столб.

– Его, конечно, освободят. Так не может быть…

Мне не хватает слов. Джордж нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

– Сама подумай, – начал он объяснение. – Что значит – папа взят в плен? Что это значит?

Я покачала головой.

– Святой отец в опасности, – произнесла я беспомощно. – Как это можно – взять папу в плен?

Джордж рассмеялся:

– Какая ж ты дурочка!

Схватил меня за руку и потащил вверх по лестнице к отцовскому кабинету. Забарабанил в дверь, заглянул в комнату:

– Мой отец здесь?

– Он с королем, – ответили из кабинета, – во внутренних покоях.

Джордж повернулся на каблуках и бросился обратно. Я за ним, подобрав юбки:

– Джордж, объясни!

– Кто может дать согласие на развод короля?

Брат помедлил на повороте лестницы, темные глаза горят от волнения. Я замерла на ступеньку выше.

– Только папа, – произнесла я, запинаясь.

– Кто захватил папу?

– Ты сказал, Карл Испанский.

– А чей он племянник?

– Королевы.

– Думаешь, папа сможет теперь одобрить развод?

Я молчала, раскрыв рот. Джордж шагнул ко мне, поцеловал в губы.

– Глупышка, – тепло шепнул брат. – Это пагубные новости для короля. Никогда ему не освободиться от жены. Все пошло скверно, и нам, Болейнам, тоже несладко придется.

Он хотел бежать дальше, но я схватила его за руку:

– А чему ты-то радуешься, если все пропало?

Он рассмеялся мне в лицо, выкрикнул:

– Я не радуюсь, я взбешен. Поверил в нашу безумную идею. Анна – его жена, новая королева Англии! Но теперь, благодарение Богу, я пришел в себя. Пусти меня, надо найти отца. Я узнал новости от лодочника, он вез письмо Уолси. Отец узнает обо всем раньше кардинала!

Его было не удержать. Топот ног по ступеням, грохот двери, шум стремительных шагов по каменному полу парадного зала, визг попавшейся под ноги собачонки, скрип закрывающейся двери. Я осела на ступеньки там, где он меня оставил, игла для вышивания так и зажата в руке. Значит, власть вернется к королеве? И что будет с нами, Болейнами?

Я не спросила Джорджа, можно ли передать новости королеве, и рассудила – безопаснее ничего не говорить. Вытерла лицо, поправила корсаж, постаралась успокоиться.

Королева уже все знает. Шитье отложено в сторону, она стоит у окна и смотрит вдаль, будто может видеть Италию, где юный племянник, обещавший любить и почитать ее, триумфально въезжает в Рим. Мой ошеломленный вид ее смешит.

– Вы уже слышали?

– Да. Брат как раз сообщает новости отцу.

– Это все изменит. Абсолютно все.

– Знаю.

– Ваша сестра попадет в трудное положение, – говорит она лукаво.

Не могу сдержать смех.

– Недаром она называет себя девой, носимой бурей. – Я давлюсь хохотом.

Королева прикрывает рот рукой:

– Анна Болейн? Носимая бурей?

Я киваю:

– Подарила ему камею с девушкой в лодке во время бури.

Королева закусила палец:

– Тише!

Шум за дверью, кто-то идет. Королева мигом вернулась к пяльцам, склонилась над вышиванием, мрачное лицо почти скрыто тяжелым плоеным чепцом. Кивнула мне: «Возвращайся к работе». Иголка с ниткой все еще у меня в руке, и, когда стража распахивает двери, мы с королевой усердно, в полном молчании трудимся.

Вошел король, один. Увидев меня, на мгновение замер, но все-таки вошел, вроде не против моего присутствия при разговоре с той, кто долгие годы была его женой.

– Ваш племянник совершил тягчайшее преступление.

Вот так, без предисловий, голос полон гнева.

Она подняла голову, сделала реверанс:

– Ваше величество!

– Можно сказать, тягчайшее из преступлений.

– Что именно он сделал?

– Его солдаты лишили свободы его святейшество. Богохульное деяние, грех против самого святого Петра.

Легкая тень неудовольствия пробежала по ее усталому лицу.