Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Потому что у меня есть друг – Фрэнсис Уэстон, – признался Джордж. – Всякому нужен кто-то, кто не брат, не сын и не муж.

– И не любовник, – вставила я.

– Нет, – покачал он головой, – просто друг. Но я знаю, что Анне нужна ты, потому что мне нужен он.

– А мне нужны мои дети, – упрямо возразила я. – Анна прекрасно справится и без меня.

– Я тебя прошу как сестру.

Что-то такое было в ее тоне, что заставило меня сразу же обернуться к ней. После болезни заносчивости в Анне поубавилось, и впрямь казалось, что ей может понадобиться сестрино участие. Медленно, очень медленно, таким незнакомым жестом Анна протянула мне руку.

– Мария… мне одной не справиться, – прошептала она. – Я уже чуть не умерла. Я тогда знала: если так будет продолжаться, что-то случится, что-то сломается. А теперь мне обратно возвращаться и все снова начинать.

– Что, не получится удержать короля без такого надрыва?

Она откинула голову, закрыла глаза. В эту минуту передо мной сидела не самая блистательная дама самого блистательного королевского двора в мире, а смертельно уставшая девчонка, не знающая, куда бежать от спрятавшегося в ней страха.

– Нет. Я только так и умею – быть все время лучше всех.

Я протянула руку, почувствовала, как Анна ее схватила.

– Ладно, поеду и помогу.

– Хорошо, – еле слышно отозвалась сестра. – Ты мне очень нужна, будь рядом со мной, Мария.

И снова началась придворная игра – на этот раз в Брайдуэльском дворце. Папа римский, утомленный бесконечными требованиями Англии, прислал в Лондон для окончательного и бесповоротного решения вопроса о браке короля итальянского богослова кардинала Кампеджо. Королева, ничуть не испугавшись такого развития событий, готовилась к его встрече. Она была весьма хороша собой. Летнее солнце подарило ее коже особое сияние, а общество дочери приносило ей бесконечную радость. Развлекать короля, смертельно напуганного царящей кругом болезнью, не стоило большого труда. Король с королевой обсуждали возможные причины эпидемии, предлагая различные меры борьбы с болезнью, составляли особые молитвы для чтения во всех церквях. Вместе волновались за судьбу страны, которой так долго управляли. Конечно, король не забыл об Анне, но теперь, когда она была всего лишь одной из тяжко болящих, память о ее очаровании немало поблекла. Снова, как раньше, королева оказалась единственным надежным другом в этом пугающем мире.

Я сразу заметила перемену в королеве, стоило мне только войти в ее апартаменты во дворце. На ней было новое бархатное платье, темно-алого цвета, столь подходящего к теплому оттенку загоревшего лица. Нет, она не молодилась – ей никогда больше не стать молоденькой, но в ней царила непоколебимая уверенность, которой Анне в жизни не приобрести.

Она приветствовала нас с сестрой легкой иронической улыбкой, спросила, как поживают мои дети, осведомилась о здоровье Анны. Если королева и думала, что стране пошло бы на пользу, если бы горячка унесла Анну, как многих других, то мысли свои она хранила при себе.

Мы все еще считались ее придворными дамами, хотя спальня и гостиная, которую нам отвели, были чуть ли не больше, чем покои самой королевы. Остальные придворные дамы порхали с места на место – то в гостиной у королевы, то в нашей гостиной, то в приемной у короля. Привычная придворная дисциплина нарушилась, теперь можно было всего ожидать. Король и королева разговаривали друг с другом весьма любезно. Папский легат уже выехал из Рима, но почему-то путешествие его затянулось. Да, Анна вернулась ко двору, но король только что провел целое лето без нее, и весьма приятное лето. Похоже, за это время страсть его слегка поостыла.