Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Ее место всегда рядом с креслом Генриха. Справа от королевского трона, как положено, трон королевы, но слева – скамеечка для Джейн, она там отдыхает, накатавшись на коньках. Сам король не катается – нога беспокоит, поговаривают о том, чтобы пригласить французских лекарей или отправиться в паломничество в Кентербери. Только Джейн может его развеселить, как это у нее получается – без всяких усилий? Она то сидит рядом, то позволяет катать ее на коньках прямо перед ним, вздрагивает от страха при виде петушиных боев, замирает в восторге, глядя на пожирателей огня, ведет себя как всегда, маленькая дурочка, доставляя королю такое удовольствие, на какое Анна совершенно не способна.

Каждые три дня Анна появляется за обедом, подаваемом на льду, смотрит, как Джейн с неуклюжей грацией танцоров-москвитян движется на острых, сделанных из китового уса коньках, а мне думается о том, что этой зимой все мы, Болейны, катимся по тонкому льду. Даже самое невинное словцо Анны вызывает раздражение короля, ему все неприятно. Он все время наблюдает за Анной, не сводит с нее подозрительных поросячьих глазок. Смотрит на нее и потирает руки, вертит на мизинце кольцо.

Анна дразнит его своей красотой и заразительным весельем. Она больше не ссорится с ним, какой бы он ни был кислый и скучный. Она танцует, играет в карты, смеется, катается на коньках, она вся радость, легкомыслие и веселье. Джейн Сеймур где-то позади; кто может отвести взгляд от Анны, посмотреть на другую женщину, когда моя сестра в таком радужном настроении? Даже король не спускает с нее глаз, когда она танцует, голова гордо поднята, шея чуть повернута, будто кто-то с ней разговаривает. Вокруг толпятся придворные кавалеры, пишут поэмы, воспевающие ее красоту, музыканты играют только для нее одной, она – центр всех развлечений двора. Король не сводит с нее глаз, но он больше не приходит в восторг. Глядит на нее, словно пытается что-то понять, будто раскрыл тайну ее колдовского очарования. Все, что когда-то было ему так дорого, теперь исчезло. Глядит на мою сестру с выражением человека, который купил дорогущий гобелен, стоивший целое состояние, и неожиданно обнаружил – это подделка, пора ее распускать на нитки. Глядит, словно не может поверить – она обошлась ему так дорого, а взамен не дала ничего. Сколько бы Анна ни старалась, ее очарование и живость ума не убедят его, что сделка того стоила.

Пока я смотрю на Анну, Джордж и Фрэнсис наблюдают за секретарем Кромвелем. По дворцу хотят слухи – от Анны избавятся, признают брак недействительным. Мы с Джорджем только смеемся над этим, но сэр Фрэнсис напоминает нам – в апреле, без всякой видимой причины, был распущен парламент.

– И какое нам до того дело? – спрашивает брат.

– Все эти добрые деревенские рыцари разъехались по поместьям, никого здесь не будет, если король решит отделаться от королевы.

– С чего они вообще станут ее защищать? – удивляюсь я. – Они ее ненавидят.

– Они могут подняться на защиту самого принципа, – объясняет Фрэнсис. – Их силой заставили выступить против королевы Екатерины, отречься от клятв верности принцессе Марии и признать наследницей принцессу Елизавету. Если теперь король захочет избавиться от Анны, они будут чувствовать себя последними идиотами, им опять указывают, что делать, – кому это понравится? Если он теперь снова ухватится за решение папы, им нелегко будет проглотить без звука подобные перемены – уж больно быстро все меняется.

– Но королева мертва. – Я подумала о своей покойной госпоже Екатерине. – Даже если брак с Анной будет признан недействительным, он не сможет вернуться к ней.

Джордж нетерпеливо присвистнул – ну до чего же я тупа, но Фрэнсис спокойно объяснил:

– По решению папы брак с Анной недействителен. В таком случае Генрих – вдовец и может жениться снова.