Если обманешь - Коул Кресли (2010)

Задрав подбородок, она выудила из кармана часы и бросила на кровать.

– А как тебе удалось засунуть в карман и тот подсвечник, которым ты любовалась?

Черт, как он заметил это?

– Достойно восхищения, sionnah.

– Что означает это слово?

– Оно означает «лисичка». Ты напоминаешь мне лису.

– А знаешь, кого мне напоминаешь ты? Волка в овечьей шкуре. Сегодня ты вел себя приличнее, но ведь очевидно, что тебе приходится делать над собой усилие. Такое поведение не в твоем характере.

– Да, наверное, так оно и есть, – сказал Шотландец, удивив ее этим признанием. – Я не отличаюсь вежливостью, не умею ухаживать и говорить комплименты. Я говорю то, что думаю, независимо от того, находится в комнате леди или нет, но…

– Но если заглянуть внутрь, – слащавым голосом перебила она его и приложила руки к груди, – то под грубой оболочкой обнаружится хороший человек, ждущий ту женщину, которая изменит его к лучшему? Расскажи это Синеглазой Беа. Она каждый раз верит таким сказкам, а я не верю. – Мэдди взялась за ручку двери.

– Нет, я не собирался говорить, что я хороший человек. Я не могу претендовать на это. И не верю, что человек может изменить свой характер. Но хотелось бы обратить твое внимание на то, что я, похоже, лучший из тех, кого ты могла бы заполучить. Я никогда не ударю тебя, у тебя будет все, что захочешь, и тебе никогда не придется снова ложиться в чью-то постель. Ты не стала просить Уэйлендов о помощи из гордости. Почему бы не вернуться в Англию равной им по положению?

– На первый взгляд это кажется логичным. – Тогда откуда у нее такое ощущение, будто она собирается похитить шарф, а за каждым ее движением наблюдает затаившийся жандарм? Мэдди прищурилась, в глазах сверкнула подозрительность. – Ты так и не поинтересовался насчет того предложения, о котором я говорила тебе.

– Для меня было очевидным, что в своей бедности ты не стала бы принимать то предложение, к тому же мне совсем не хотелось напоминать о другом кандидате.

– Нет, я была готова принять то предложение, но он отказался от меня. После столь долгого ожидания вдруг усомнился в моей невинности.

Маккаррик насупился:

– Неужели ты думаешь, что я мог иметь к этому какое-то отношение? Конечно, я написал ему об одержанной победе.

Заметив, что не убедил ее, он добавил:

– Напрашивается один вопрос: почему ты заставила его так долго ждать?

– У меня было плохое предчувствие. Он не стал издеваться, только кивнул:

– А сейчас у тебя тоже плохое предчувствие?

– Не знаю. – Мэдди ничего не могла сказать. Она была измождена, сбита с толку и, наверное, пьяна. Она не думала, что ему следует доверять, но если верить инстинктам… – Мне нужно некоторое время, чтобы все обдумать. – «Разве я делаю что-то, чтобы остаться уязвимой?» – Это ведь важный шаг.

Шотландец провел рукой по лицу.

– Тогда хотя бы останься здесь. Что, если ты попадешь в руки тех бандитов? Они ведь сразу поволокут тебя к своему боссу.

– Я никогда не попадаюсь. – Это было не совсем так. Она попадалась несколько раз, но ее ни разу не отводили в полицейский участок.

Когда Мэдди открыла дверь, он быстро встал и придержал ее за локоть.

– Снова на улицу, ночью. Ни в коем случае. – Похоже, его тревожило опасение, что она сбежит от него. – Черт возьми, Мэдлин, неужели так ужасно иметь мужчину, который заботился бы о тебе? Защищал бы тебя?

«Защищал бы?» Она сглотнула, в памяти всплыли образы, тех дам в булочной. Была ли она когда-либо так близко от своей мечты?

– Девочка, без тебя я не уеду из Парижа, – смягчив тон, сказал он. – Ты будешь моей. Не знаю, что нужно сделать для этого, но так должно быть.

Мэдди знала мужчин. Они могли притворяться влюбленными, но ревность, если ее нет, симулировать трудно. Она помнила искаженное яростью лицо Маккаррика, когда мужчина на улице спросил, закончил ли он с ней. Заметила, как быстро выхватил он пистолет.