Черный Лес - Вероника Мелан (2018)

– Женщина… Создатель, помилуй… Вот не ожидал испытать такого счастья.

Она думала об этом позже – о том счастье, которое так остро ощущали они оба. Почему так, слепяще, почти болезненно, до нереальности ярко? И пришла к выводу: потому что в Лесу. В Нордейле размякшей была обстановка и люди. И эмоции их, соответственно, были размякшими – не у всех, но у большинства – энергия города настраивала. Но тут, в Чернолесье, где балом правила старуха с косой и каждая минута могла стать последней, их счастье засияло, как рванувшая в атомном взрыве планета, породившая новое светило.

Их собственное солнце.

И мир сдвинулся. Был Лес, а стал почти дом родной. Просто люди стали вдруг друзьями, чумазые котлы сверкающей посудой, отвратный спирт Фрэнка дорогим и изысканным шампанским, чтобы отпраздновать единение.

И Лин больше не хотела разъединяться. Пусть у нее будут эти три дня.

А потом они выиграют самую главную битву своей жизни.

В обед она наварила суп – да какой! Выгребла из ямы старую картошку, обжарила на крышке котелка в сале из банки жухлый лучок, всыпала в него по щепотке порошка из понравившихся ей по запаху пакетиков, бросила полкружки риса… Олаф ходил кругами, гладил голое пузо и стонал – сияли на его каске начищенные рога.

– Женщина, что ж ты делаешь? Ты сюда сейчас всех наемников запахом привлечешь…

– Ага, и всех тварей заодно, – бубнил Фрэнки, прихлебывая алкоголь.

– Эй, ты зачем все время пьешь? – впервые беззлобно спросила его Белинда.

– Зачем? А зачем пьют вино? Из-за вины, понятное дело. Топят…

– Да, несчастная любовь у него. Пришел сюда «топиться», – хмыкнул усач, – да все никак утонуть не может.

– Ты, смотри, в супе не утони.

– А мне супа-то тут – на глоток!

– Тебе точно… Не прокормишь.

– А тебя не «пропоишь».

Белинда их не слушала. Она была счастлива – жила в настоящем моменте. Помешивала суп, смотрела, как поднимаются со дна пузырьки, как сидит на кончике старенького ножа блик от солнца.

Где-то здесь был тот, к кому она шла всю жизнь, – Уоррен Бойд. Она вдруг как никогда ясно ощутила это теперь.

Все шаги, все километры… они все были к нему.

И она, наконец, пришла.

К вечеру она отправилась к вагону, села на крылечко, долго смотрела на свою ладонь.

– Спасибо, Мира.

Качалась рядом со ступенями трава с высокими стрелками-кисточками в небо – щекотала брюхо ветру.

«Спасибо, что привела меня к нему».

Угасал закат; если зазвонит колокол, она услышит. А пока есть момент – такой, который ей бы растянуть в вечность.

– И тебе, Мор, спасибо…

«Что учил про гордыню». Кажется, она впервые поняла, как это здорово, если засунуть ее себе в задницу. Как легко и здорово на душе становится.

– Спасибо вам обоим.

* * *

– У меня белый пиджак! – хохотал и носился по поляне, как пацан, Мор. Иногда останавливался и оглядывал себя вновь. – Ты видела, у меня белый пиджак! А мне ведь идет!

Мира смеялась рядом с ним, развевались мягкие волосы – у Богини Любви на платье вдруг обнаружились черные бархатные полоски и черная шнуровка. И в унисон им черные туфельки.

– Мадам, вы великолепны!

– Нравится? Как необычно!

– Замечательно просто…

Чуть поодаль на крыльце сидела девчонка, которая больше не пыталась переделать мир, а принимала его таким, каким он был, – целым.

– А можно пригласить Вас на танец?

Мор коснулся рук своей спутницы, осторожно притянул ее к себе. Заглянул в глаза, прошептал:

– Любовь, как это здорово… Когда ты способен любить… я немножко белый внутри…

– А у меня внутри чуть-чуть страха, – отвечали ему, – и это так здорово.

– Здорово?

– Да, немножко стыдно и волнительно. И так по-настоящему, как будто я человек. Послушай, да они ведь должны быть счастливы… Когда есть тьма, свет сияет ярче. Я не знала.

Мор впервые не хотел говорить.