Черный Лес - Вероника Мелан (2018)

Он танцевал, он двигался, он любил. И будто впервые жил. Вдруг понял, что трава зеленая, и это прекрасно, небо синее – и оно идеально. Вдруг впервые простил людей за грехи, хотя и не знал, что обижен на них.

– Мира…

– Мор.

– Давай отныне будем так делать, а?

– Как?

– Не по отдельности, как раньше, а вместе? Чтобы они, как эта Белинда, приходили к гармонии. Давай, а?

Он смотрел на нее с трепетом, как мальчишка.

– Давай.

И он прижался к той, с кем танцевал, лбом. И душой.

* * *

(Lara Fabian – Intoxicated)

Бойд пришел к вагону, когда стемнело. Не стал рычать «куда пропала?», хотя было видно, что искал, – просто опустился рядом на ступени, достал из кармана самокрутку.

– Ты куришь?

– Курю иногда. Если хочется.

Ей протянули сигарету, но Лин качнула головой – не сейчас.

Уоррен закурил. Луна осветила их фигуры, фанерные стены хлипкого штаба, поросшую колею. Короткая трава казалась иссиня-пепельной.

Они синхронно удивлялись одному и тому же – как получилось, что встретились здесь, в Лесу? И в городе друг друга навряд ли отыскали бы за жизнь, но в Чернолесье? Оба непостижимым образом подошли к последней черте, чтобы вдруг обрести казалось бы ненужную надежду. И оба боялись предполагать, что будет дальше. И каким будет их «дальше».

– Знаешь, что мы сделаем первым делом, когда выйдем?

Белинду особенно порадовали два слова: «выйдем» и «мы».

– Что?

– Надерем жопу твоему мудаку Килли.

Она хмыкнула.

– А стоит ли?

– Конечно.

– Думаешь, сама не могу?

– Не в том дело.

– А в чем?

Ее спутник замялся. Долго смолил молча, глядя вперед. Затем пояснил:

– В том, что ты женщина. И, значит, нуждаешься в защите.

Ей вновь сделалось тепло, хоть ночь остывала все ощутимее.

– А как быть с тем, что я женщина, которую учил бою Джон Сиблинг?

– Все равно женщина. Баба.

– Клуша, курица, – Лин рассмеялась.

Бойда не переделать, но она и не хотела.

Лишь расслышала в его молчании главное – «моя курица». Какое-то время вдыхала дым от его сигареты – крепкий, дерущий горло даже ей.

– Знаешь, я пришла к выводу, что действия, совершенные по злости или из чувства мести, ни к чему хорошему не ведут. Если ты когда-то злился, значит, боялся. А боялся потому, что тебя самого у себя в тот момент не было. Это неосознанность. Проще говоря: действие по шаблону, когда ты еще не проснулся…

Уоррен долго слушал про «пробуждение», «сон наяву», про способы проверки наличия присутствия у внутреннего «я», а после бросил бычок в траву.

– Я понял: это твоя монастырская херня. Но жопу Килли я все-таки надеру.

Поднялся и протянул ей руку – пора в лагерь, мол.

У старой сосны он свернул отлить, и вот тогда они ей встретились – два незнакомых человека. Вынырнули тихо, будто из ниоткуда – оба вооруженные до зубов. Чернявый и бородатый с золотыми зубами сразу слащаво зацыкал:

– Глазам своим не верю – крошка-крошка-крошка. Не бойся, дядя не обидит, кис-кис…

Белинда моментально достала ножи, интуитивно ощутила – смертники.

– Иди сюда, моя хорошая…

Она приготовилась отсечь им головы.

Но тут, словно ледокол-таран, ввинтился в их напряженное пространство Бойд. Взял Лин за локоть, повел в лагерь. Мужикам бросил:

– Не отставать.

– Чего хотели?

– Нам бы банки четыре мяса, две упаковки перловки и табачку, если есть. Закончился.

Лин сидела на бревне рядом с Олафом – рассудила, что так надежнее. Наемники то и дело озирались на нее, как на зверушку из зоопарка, – зыркали дико и похотливо, – таких бы не остановил вид ее ножей, перли бы напролом.

Второй понравился ей еще меньше первого – с узким лицом и выпуклым сверху черепом. А взгляд пристальный, но пустой – про таких говорят: «дома никого нет».