– Так уж бывает. Может, моя грандиозная идея собрать народ разного роду-племени в конечном итоге оказалась дурацкой.

– Я вовсе не считаю ее дурацкой, – без обиняков заявил Амос.

– Посмотрите фактам в лицо, Декер: вам для работы не нужен никто. Вы можете разобраться чуть ли ни в чем угодно самостоятельно.

– В Берлингтоне помощь мне потребовалась. Чтобы найти убийц моей семьи.

– Вы докопались бы и без нас.

– Может, да, а может, и нет. В остальном всё в порядке?

– Что, вы имеете в виду мой брак? По правде говоря, нынче на завтрак мне подали документы на развод. Забавно. После всего этого я еще думал, что у нас все может наладиться.

– Так это стало сюрпризом?

– Да, это стало сюрпризом. А у моей без пяти минут бывшей, по-видимому, новый ухажер – художник, перебивающийся с корочки на корочку, так что она вознамерилась стрясти с меня солидные алименты.

– Вам нужен хороший адвокат.

– У меня есть хороший адвокат. Проблема в том, что и у нее тоже. Слушайте, чем я могу вам помочь? Я знаю вас достаточно хорошо, чтобы понимать, что вы позвонили не ради дружеской болтовни.

– Я понимаю, что это может показаться безумием, но вы не могли бы кое-что выяснить для меня?

Декер услышал, как Богарт тяжко вздохнул, но при этом заодно щелкнул авторучкой.

– Типа чего?

– Типа, не находились ли Рой и Люсинда Марс под действием программы защиты свидетелей?

– Что?! – воскликнул Богарт.

– У них не было прошлого, которое кто-нибудь смог бы раскопать. Я считаю, что их могли передислоцировать.

– Но почему защита свидетелей?

– Это могло быть грандиозным мотивом, чтобы их убил кто-то другой, кроме их собственного сына.

– А Чарльз Монтгомери?

– Его жену подкупили, чтобы он сознался. Вещи, которые я видел у нее дома, тянут на полсотни штук с лишком. А это только задаток. Но ее убили, так что больше платить не придется. Кроме того, мы оказывали на нее давление. Она могла расколоться и проговориться. И потому должна была умереть.

Богарт замолк на несколько секунд.

– Вам известно, что служба маршалов США еще ни разу не теряла своих подзащитных?

– А может, там не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, что они потеряли Марсов?

– Это серьезное обвинение.

– Да и дело достаточно серьезное, так что тут полная симметрия.

– А если они были под защитой свидетелей, почему же маршалы США не проявились во время суда над Марсом?

– Ну, если никто не знал, что они были под защитой свидетелей, никто и не догадался у них поинтересоваться. И я сомневаюсь, что сами они добровольно выдали бы хоть что-то, если б не были обязаны.

– Но о суде они знали бы. Знали бы, что невиновного отправят в тюрьму.

– Улики против Мелвина были вполне исчерпывающими. Они могли считать, что он действительно убил родителей, а значит, это не имеет ни малейшего отношения к тому, почему их взяли под программу в первую голову.

– Ладно, скажем, я займусь этим для вас. Я не говорю, что смогу. И это может обернуться грандиозными дрязгами с маршалами.

– Понимаю.

– Но если я смогу и если их убил кто-то из их прошлого, как вы объясните факт, что Монтгомери заплатили за ложь, чтобы вытянуть Марса из тюрьмы?

– Этого я объяснить не могу. Во всяком случае, пока.

– Это Марс предположил?

– Нет. Это моя идея. Ему о прошлом родителей не известно совершенно ничего.

– Это еще вилами по воде писано. Родители могли рассказать ему.

– Могли, – уступил Декер. – Но если они находились под действием программы, это могло бы дать нам наводку на то, кто их убил.

– Могло бы, – согласился Богарт. – Так или иначе, я дам вам знать.

– Агент Богарт, я сожалею о случившемся. Я этого не хотел.

С того конца снова послышался вздох.

– Знаю. Для вас дело на первом месте.

– Вообще-то, на первом месте для меня выяснение истины.

– Что ж, удачи вам в этом.