Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова (2012)

– Этот твой знакомый, он что, альтруист?

– Дело не в этом. Видишь ли… Как тебе объяснить… Кротов влюбился в Еву. Ну, или не влюбился, но она ему нравится. Знаешь, на очной ставке он даже побил человека, который позволил себе сказать про Еву лишнее.

Мерцалов уставился на Еву в немом недоумении. Ему, как человеку деловому и очень рациональному, было не понять этих страстей. Его жена и этот незнакомый ему адвокат превратили защиту по уголовному делу в испанскую корриду. Было бы не так досадно, если бы все случилось по вине чокнутого кандидата наук. Но события красноречиво свидетельствовали об активной роли во всем этом самой Лизы. Мерцалов даже подозревал свою жену в том, что она подстроила все это специально. Только для того, чтобы освободиться из домашнего плена и быстрее вернуться к своим делам. Она была так не похожа на ту же Лисовец, которая, работая у него юристом, всегда помнила о своей выгоде и ни за что не стала бы бегать по судам бесплатно.

– Да, – сказал он наконец. – У меня просто нет слов. Делайте что хотите.

Он ушел, оставив Лизу наедине со своей совестью. Дубровской было бы легче, если бы он как следует отругал ее, запретил выезжать из дома и запер бы на ключ. Но та безнадежность, которая читалась в направленном на нее взгляде, расстраивала Лизу, заставляла чувствовать себя виноватой. Свекровь осудила Лизу, и в этом ее трудно было упрекнуть. Молодая мать увиливала от исполнения своих непосредственных обязанностей, бросая детей на няньку, которая, в свою очередь, была озабочена судьбой своей собственной дочери, а не воспитанием близнецов. А что будет в итоге? Они проиграют процесс. Еву отправят в тюрьму. Няня Лида начнет чахнуть от горя. А они с Василием будут ощущать свою вину еще долго, пока воспоминания об этом процессе не сотрутся из их памяти. Дубровская знала по себе: жить с этим придется долго…

Глава 17

На следующий день Бирюков сделал в суде громкое заявление.

– Я хочу отказаться от своих показаний, данных на следствии. Я был введен в заблуждение следователем. Сейчас хочу заявить, что ни я, ни Ева к смерти Винницкого не причастны. Да, я действительно два раза ударил его по лицу и один раз в грудь, но от этого не умирают! Мне неизвестно, кто его прикончил, знаю только, что нас с Евой подставили. Настоящий убийца до сих пор на свободе.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – произнес судья, неодобрительно глядя как на самого Бирюкова, так и на его адвоката. Он совсем был не в восторге от такого поворота сюжета. – С вами на следствии было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Вы были вправе рассчитывать на снисхождение суда по вопросу назначения вам наказания. Вы поступаете неразумно, отказываясь от такой привилегии.

– Зато я поступаю честно, ваша честь! На следствии я оболгал Еву в угоду следователю и моему адвокату, который убедил меня, что так я смогу разом решить все мои проблемы. Ева не давала мне кольцо в качестве оплаты за мою помощь. Это кольцо я спер у нее, когда мы вместе распивали портвейн. Она была пьяна и не заметила, как уронила его на пол беседки.

– А откуда у нее самой взялось это кольцо?

– Вот это я не могу знать, ваша честь. Она носила его на пальце, и, по-видимому, оно было ей чуть великовато. Ко всему еще, она не говорила мне о том, что в доме Винницких можно чем-то поживиться. Этот вывод сделал я сам. Я же видел, на какой тачке приезжает к нашему дому этот мажор.

– Я хочу, чтобы вы ясно поняли последствия вашего поступка, – заявил судья. – Ваше право давать любые показания, которые сочтете нужным нам дать. Но имейте в виду, что ваши прежние слова могут быть использованы в качестве доказательств и положены в основу приговора. Вы это понимаете?

– Нет, ваша честь, – замотал головой Бирюков. – Я хочу, чтобы вы поверили мне сейчас. Тогда я говорил неправду.

Прокурор поспешил вмешаться. Изменения в настроении подсудимого его не радовали также.