— Давайте позовем Ранса, Он может быть нам очень полезен.

— Вы непременно желаете поведать секреты мадемуазель Станжерсон всем на свете, — недовольно сказал Рультабиль. — Пойдемте-ка лучше обедать, сегодня вечером нам накрывают у Ларсана, если только он не гоняется по всему Парижу за Робером Дарзаком. Наш бравый сыщик следует за ним как тень. Впрочем, к ночи Ларсан объявится в любом случае. И тут уж я не упущу своего шанса.

В этот момент в соседней комнате послышался какой-то шум.

— А вот и он, легок на помине, — сказал Рультабиль.

— Если я вас правильно понял, то Ларсану и намекать нельзя на нашу ночную экспедицию, не так ли?

— Конечно, мы действуем под нашу собственную ответственность.

— Зато и слава достанется только нам!

— Вы угадали, — ответил Рультабиль, недобро усмехаясь.

Мы зашли к Фредерику Ларсану, который сообщил, что он только недавно вернулся из Парижа, и пригласил нас за стол. Обед прошел в прекрасном настроении, и я сразу понял, в чем тут дело: и Ларсан и Рультабиль были уверены, что каждый из них находится на верном пути.

Рультабиль сообщил Великому Фреду, что я явился его навестить по собственной инициативе и уеду в Париж на следующее утро одиннадцатичасовым поездом, увозя статью с описанием основных таинственных событий в замке Гландье. Ларсан вежливо улыбнулся, давая понять, что его не проведешь, но, как деликатный человек, он не желает лезть в чужие дела.

Очень осторожно Ларсан и Рультабиль заговорили о присутствии в замке Артура Ранса, его прошлом и в особенности о его странных отношениях с нашими хозяевами.

Внезапно мне показалось, что Ларсан почувствовал какое-то недомогание, он начал говорить с трудом, запинаясь и растягивая слова.

— Я думаю, господин Рультабиль, что нам здесь больше нечего делать и, вероятно, вскоре мы с вами покинем Гландье.

— И я так думаю, господин Фред, — подтвердил мой друг.

— Значит, и вы полагаете, что дело заканчивается?

— Да, мне кажется, что здесь нам больше ничего узнать не удастся.

— Вы подозреваете кого-нибудь?

— А вы?

— Безусловно.

— Ну и я тоже, — заключил Рультабиль.

— По-вашему, это одно и то же лицо?

— Не думаю, если только вы не изменили своего мнения, — ответил Рультабиль и с вызовом добавил: — Господин Дарзак — честный человек!

— Что ж, я смотрю на это иначе. Итак, будем бороться?

— Да, и я непременно одолею вас, господин Ларсан.

— Молодость не знает сомнений ни в чем, — кисло улыбнулся Ларсан, пожимая нам на прощание руки.

— Ни в чем! — как эхо отозвался Рультабиль.

Вдруг Ларсан, вставший было, чтобы нас проводить, схватился за грудь и пошатнулся. Он сильно побледнел и даже принужден был опереться на Рультабиля, чтобы не упасть.

— Что это со мной, — пробормотал он, — неужели я отравился?

Он посмотрел на нас блуждающим взглядом, опустился в кресло, и больше нам не удалось добиться от него ни слова. Мы очень встревожились и за себя тоже, так как ели одни и те же блюда. Отяжелевшая голова сыщика свесилась на плечо, а веки закрылись. Рультабиль склонился к его груди и прислушался. Когда он выпрямился, его взволнованное лицо стало совершенно спокойным.

— Он спит.

Осторожно прикрыв за собой дверь, Рультабиль увлек меня в свою комнату.

— Снотворное? — спросил я. — Мадемуазель Станжерсон, вероятно, решила сегодня вечером усыпить весь дом.

— Может быть, — рассеянно ответил Рультабиль, думая, видимо, о другом.

— Но мы-то, — воскликнул я, — не наглотались ли и мы того же самого зелья?

— Вы что, плохо себя чувствуете? — хладнокровно поинтересовался Рультабиль.

— Нет как будто.

— Вам хочется спать?

— Нисколько!

— Тогда закурите-ка лучше это, мой друг, и перестаньте волноваться. — С такими словами Рультабиль протянул мне одну из сигар, которыми его снабдил Робер Дарзак, а сам затянулся своей трубкой.