Охота на ведьму - Астрид Фритц (2019)

Да, он сегодня же примется за работу. Столь много мыслей, столь много озарений предстояло излить на бумагу, они кипели и бушевали в нем. Также как можно скорее надлежит ему отправиться к епископу в Страсбург. Если в Инсбруке его руки были связаны, то тут, в родной церковной провинции, никто не посмеет строить ему препоны. В конце концов, в своей булле папа Иннокентий прямо приказал епископу пресекать любые попытки препятствования работе инквизиторов в страсбургском епископстве.

Крамер едва не налетел на монаха, поспешно двигавшегося ему наперерез в клуатре. Он узнал брата Мартина. Только этого ему сейчас не хватало!

– Слава Иисусу Христу!

– Во веки веков, аминь, – резко ответил Генрих. – Разве молитва Девятого часа уже завершилась?

В тот же момент он заметил, что пение монахов в церкви умолкло.

– Да, отец приор, только что. Как хорошо, что вы вернулись к нам в добром здравии. – На губах юноши проступила слабая улыбка. – Наш субприор послал меня спросить вас, желаете ли вы созвать собратьев на собрание, чтобы поведать о днях, проведенных вами в Инсбруке.

– Я успею заняться этим после вечерни.

– Так значит, ваша поездка в епископство Бриксен прошла успешно?

Генриху почудилось или в голосе Мартина действительно прозвучала насмешка?

– Дождись моего выступления. А брату Бенедикту передай, что я присоединюсь к моим собратьям на вечерне, до того же хочу поработать у себя, потому меня не следует беспокоить.

Он уже собирался отвернуться и отправиться домой кратчайшей дорогой, когда ему вспомнилось одно душеспасительное намерение, уже несколько дней не шедшее у него из головы.

– Да, еще кое-что, брат Мартин. – Он удержал юношу за рукав. – Завтра я намерен навестить твоего отца. Если хочешь, можешь сопроводить меня.

– Моего отца?

– Да. Речь пойдет о Сюзанне. Незадолго до моего отъезда она поделилась со мной своей мечтой принять постриг. Сейчас я хочу убедить твоего отца в том, что в доминиканском монастыре Сюло ей будет житься хорошо.

– В этом нет необходимости. – Лицо брата Мартина застыло. – Сюзанна вышла замуж и живет в Страсбурге.

– Я не ослышался? – Крамер почувствовал, как в висках у него застучало. – Вышла замуж? Не за того ли старого торгаша?

– Ее мужа зовут Симон Зайденштикер. А теперь простите меня, пожалуйста, отец приор. Мне тоже нужно работать.

Но Генрих все еще держал его за рукав. Стук в висках усилился.

– Это… это невозможно, – выдавил он. – Она должна была дождаться моего возвращения и уйти в монахини.

– Моя сестра никогда не хотела становиться монашкой.

– Так значит, ты действительно полагаешь, что она предпочла брак монастырской жизни? Нет, нужно было предотвратить случившееся!

– Почему? В заключении брака нет ничего дурного.

– Ничего дурного?! Ты ведь образованный проповедник, вспомни об Отцах Церкви! К примеру, у Амвросия Медиоланского сказано, что брак отнимает дарованное Творцом девство и супругам надлежало бы стыдиться сожительства своего. Августин же говорит о «позорном пятне брака, непристойности грешащих и огне распутства»[149]. В «Началах» Катона читаем о том, что брак не чист и не свят и есть лишь средство утоления вожделения. У Тертуллиана: «Помыслы плотские суть смерть», и брак «потому только благо, что лучше ужасной казни»[150]. У Иеронима Стридонского говорится о том, что Иисус отрекся от семьи своей, а потому брак и семья противоречат христианству.

В какой-то момент ему все же пришлось перевести дух. Брат Мартин ошеломленно молчал. На противоположной стороне галереи монахи, направлявшиеся в свои кельи, с любопытством смотрели на приора.

– Вы забываете, что брак для нас, христиан, священен, ибо брак есть таинство.