Крутой поворот - Николас Спаркс (2015)

Я прижался к стеклу, чтобы лучше его видеть. За последние два месяца он вырос, не намного, но заметно. Даже в этот поздний час он был не в пижаме, а в джинсах и рубашке. Я услышал его смех, и сердце едва не разорвалось.

Вслед за ним в комнате появился Майлз. Я отодвинулся в тень, не сводя с него глаз. Он долго молча стоял, глядя на сына. Лицо было замкнутым, непроницаемым… почти нечеловеческим. В руке он держал картонную папку. Волосы были взлохмачены, словно он ерошил их рукой.

Наконец он глянул на часы.

Я знал, что сейчас будет, и стал ждать.

Он что-то скажет своему сыну. Спросит, что тот смотрит. Или, поскольку день был будний, объяснит, что Джоне пора надеть пижаму и ложиться спать. Осведомится, хочет ли он молока или перекусить на ночь.

Ничего подобного.

Майлз просто прошел через гостиную и исчез в темном коридоре, словно вообще не заходил в комнату.

Через минуту я убрался оттуда.

И не спал всю ночь.

Глава 24

Майлз добрался до дома как раз в тот момент, когда Чарли подкатил к тюрьме, и первое, что сделал, – прошел в спальню.

Не для того, чтобы лечь. Вместо этого он вынул из шкафа спрятанную там папку.

Следующие несколько часов он читал, перечитывал и перелистывал страницы, изучая информацию.

Ничего нового. Ничего такого, что бы он пропустил.

Но все же оторваться было невозможно.

И теперь он знал, что искать.

Он не знал, сколько прошло времени, пока не зазвонил телефон.

Но Майлз не поднял трубку.

Через двадцать минут телефон зазвонил снова с тем же результатом.

В положенное время Джона вышел из автобуса и, увидев машину отца, помчался домой, а не к миссис Ноулсон. Он ворвался в спальню, потому что не ожидал увидеть отца так рано, и подумал, что они смогут чем-то заняться, прежде чем он пойдет гулять с Марком. Но увидел папку и сразу понял, что это означает. Хотя они перебросились несколькими словами, Джона почувствовал, что отцу необходимо остаться одному, и не стал ничего спрашивать. Вышел в гостиную и включил телевизор.

Солнце начало медленно клониться к западу. В соседских окнах зажигались рождественские огоньки. Джона снова заглянул к отцу, даже попытался заговорить с ним, но Майлз даже головы не поднял.

Джона поужинал хлопьями.

А Майлз по-прежнему изучал дело, набрасывая вопросы и заметки на полях, начиная с Симса и Эрла и необходимости заставить их дать показания. Перечитал страницы, относившиеся к допросу Отиса Тимсона, жалея, что его при этом не было.

Новые вопросы, новые заметки:

«Все ли городские машины, даже самые помятые, были проверены на свежие повреждения? Не мог ли преступник позаимствовать машину, и у кого? Не припомнят ли в магазинах запчастей, покупал ли Отис аварийный комплект? Где можно избавиться от поврежденной машины? Позвонить в другие отделы, пусть узнают, были ли за последние два года закрыты нелегальные авторемонтные мастерские. Допросить бывших владельцев. Если они что-то смогут вспомнить, заключить с ними соглашение».

* * *

Около восьми часов Джона зашел в спальню, одетый и готовый идти в кино с Марком. Майлз совершенно об этом забыл. Джона поцеловал его на прощание и убежал. Майлз снова уселся за документы, не спросив сына, когда тот вернется.

И даже не слышал, как вошла Сара, пока она не окликнула его из гостиной:

– Кто-нибудь дома? Майлз… ты здесь?

Только когда она появилась на пороге, Майлз внезапно вспомнил, что у них назначено свидание.

– Не слышал, как я стучала? – удивилась она. – Я едва не замерзла до смерти, ожидая ответа. И наконец просто сдалась. Ты забыл о моем приходе?

Он поднял голову. Заметив его рассеянный, отрешенный взгляд, она встревожилась. Да и волосы выглядели так, словно он все это время их ерошил.

– Ты в порядке? – спросила она.

Майлз снова зашуршал бумагами.