Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл (2018)

– Сейчас у меня болит не голова. – Я поцеловал теплую после сна кожу, надеясь отвлечь Наталию. Надеясь отвлечься самому и отвлечь все мои боли, потому что мозг горел огнем. Этот проклятый сон с каждым разом становился все ярче, и после него головные боли становились все интенсивнее.

Я подхватил Наталию на руки и отнес в постель. Мы упали на простыни. По тому, как она целовала меня, я понял, что она настроена на разговор. Я на него настроен не был. Было три долбаных часа утра, и голова страшно болела.

Наталия мягко оттолкнула мои плечи и поцеловала меня в нос. Я вздохнул, лег на спину, широко раскинул руки и стал смотреть на потолочный вентилятор. Зря я это сделал. Комната завертелась словно карусель, и мои внутренности закружились вместе с ней. Я прикрыл глаза рукой и задышал, пытаясь прогнать кислый вкус во рту.

– Почему ты не хочешь пойти к врачу?

– Мы уже обсудили это, Нат. – Я не хотел, чтобы кто-то копался в моей голове и подвергал меня тестам. Один внезапный сеанс гипноза оставил молотобойца, вколачивавшегося в мой мозг, но не предусмотрел кнопку отключения. У меня не было ни малейшего намерения стать вольным – или невольным – участником последующих сеансов психотерапии.

Наталия откинулась на спину.

– Я готова убить Томаса.

– Я тоже. – Я приподнялся на руке, чтобы посмотреть на нее. Она прикрыла грудь простыней и взъерошила волосы.

– Я могу помочь тебе найти врача на дом. Он сможет осмотреть тебя прямо здесь, и я буду рядом. Просто на всякий случай, понимаешь?

– Я не хочу, чтобы меня осматривали. – Я встал с постели и подошел к раздвижной двери. На улице было совсем темно, и единственным, что я увидел, было мое отражение в стекле, лицо искаженное и усталое, с глубокими морщинами напряжения и тяжелой складкой поперек лба.

– Не говори врачу, что с тобой на самом деле. Придумай предлог вроде хронической мигрени или чего-то подобного.

– У меня действительно хроническая мигрень.

– А это значит, что тебе нужно сильнодействующее лекарство, чтобы ты перестал глотать аспирин, словно конфеты.

Я покачал головой:

– Нет.

– Возможно, это стресс вызывает головные боли. Ты не думал о приеме препаратов от депрессии?

– Никаких лекарств, – сказал я, резко взмахнув рукой. – К ним слишком быстро привыкаешь.

Наталия выразительно посмотрела на меня. Хотя аспирин сам по себе не вызывал привыкания, мы оба знали: я настолько рассчитываю на него в борьбе с болью, что это уже почти зависимость.

Наталия посмотрела на потолок. Я ее раздражал. Я раздражал сам себя. Она опустила руки на колени.

– Я понимаю, почему ты не путешествуешь, понимаю, почему ты не хочешь идти к врачу. Но одно моему пониманию не поддается. Почему ты настаиваешь на том, чтобы жить с болью, когда можно что-то предпринять. Подумай о своих сыновьях.

– Я думаю. – Я протопал к письменному столу, на котором заряжался мой ноутбук. – Я думаю о них и об их будущем с отцом, который в любую секунду может их забыть. С человеком, которому, возможно, все время придется быть в бегах вместе с ними.

– Этого ты не знаешь, Карлос. Прошло несколько лет, а по твою душу так никто и не явился. Думаю, никто в этом картеле не знает, кто ты такой, как и о том, что Джеймс жив.

– Пока нет. – Фил все еще сидел в тюрьме и все еще считал меня мертвым. Что случится, когда он узнает правду? А инстинкт подсказывал мне, что однажды это случится.

Наталия раздраженно вздохнула:

– Скажи мне, как тебе помочь. Я хочу помочь тебе.

«Выходи за меня замуж. Усынови моих детей. Убеги с ними как можно дальше, чтобы Джеймс или кто-то другой из семьи Донато не смогли найти их».

– Послушай, я устал. Я не хочу говорить об этом прямо сейчас. – Я резко дернул провод зарядного устройства и схватил ноутбук.

– Куда ты?