Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл (2018)

Видел ли я свою покойную жену, когда клал руку на поясницу Наталии? Видел ли я ее, когда мне хотелось поцеловать Наталию? Даже если я и не пытался пока этого сделать, Наталия видела желание в моих глазах. Я тосковал по Ракели и всегда буду тосковать. Она была матерью моих сыновей. Но когда Наталия приехала к нам в гости, я увидел не Ракель.

– Я вижу тебя.

Ее плечи поникли, и я коснулся ее руки. Наши пальцы сплелись, и в моей голове возникла ужасная мысль, пробиваясь кверху, как делает это масляная краска, разведенная водой, эта мысль захватила меня целиком, заставляя отчаянно искать ответа:

– Это было по-настоящему? Ракель и я?

«Хоть что-то в моей жизни здесь было реальным?»

Наталия внимательно смотрела на наши соединенные руки. Она перевернула мою кисть и провела пальцем по линиям на ладони. От этого прикосновения мне стало щекотно.

– Нат, – взмолился я, мое сердце забилось быстрее. Я сжал ее пальцы. Неужели Томас подкупил и Ракель?

– Я думаю, что чувства моей сестры к тебе были реальными. – Она взяла мою руку в свои ладони. – Я никогда не видела ее такой счастливой, как с тобой. Она подарила тебе обоих своих сыновей.

Воздух ворвался в мои легкие.

– Хорошо. – Я откинулся на подушку. – Это хорошо.

Она прижала мою руку к груди.

– Отдохни немного, Карлос, – сказала Наталия, вставая. – Утром я уезжаю, а ты нужен мальчикам.

– Ты им тоже нужна. – Я поднял руку. – И мне.

– Я у них есть. – Она приоткрыла рот, замешкалась, коротко вдохнула и добавила: – У тебя я тоже есть. Ты нравишься мне, Карлос, очень нравишься.

Я покачал головой:

– Я не это имел в виду.

Она моргнула и отвернулась, покраснев от смущения.

– Ты мне тоже нравишься, но, послушай… – Я сунул обе руки в волосы.

Наталия снова села на кровать.

– В чем дело?

Мой взгляд метнулся в сторону коридора, по направлению к спальням Маркуса и Джулиана, и в груди стало тесно. Я сказал Эйми, что она никогда не получит назад своего Джеймса. Прошло уже почти два года, и я был убежден, что таким я останусь навсегда. Я всегда буду Карлосом. Но девять дней назад полное осознание своего состояния пробило крошечную дырочку в моей груди. Я понимал теперь, что никаких гарантий нет. Я мог остаться Карлосом до конца своих дней, а мог завтра проснуться Джеймсом. Все зависело от того, когда мой мозг будет готов справиться с травмой, которая спровоцировала это состояние.

– Когда я перестану быть собой, у них останешься только ты.

– Такого не случится, – ответила Наталия.

– Это может произойти. Существует реальная возможность. Я не доверяю никому из семьи Донато, так как же можно доверять человеку, которым я могу стать? Я не знаю, каким я был. Я могу оказаться таким, как Томас, или как тот, другой брат, о котором он мне говорил, – Фил. Тот самый, который попытался изнасиловать Эйми. Я не хочу, чтобы подобный человек оказался рядом с моими детьми, не говоря уже о том, чтобы он их воспитывал.

– Как ты можешь такое говорить? Ты и Джеймс – это один человек. То же тело, то же сердце.

– Но разум другой.

– У тебя та же самая душа. – Наталия положила руку мне на сердце, и я прижал ее к себе. – Я не могу поверить, что Джеймс может причинить детям боль. Став Джеймсом, ты будешь любить их так же сильно, как любишь сейчас.

– Мне бы твою уверенность.

Наталия раздвинула пальцы, лежавшие на моей груди.

– Возможно, однажды ты в это поверишь. А пока чем я могу тебе помочь? Что я могу сделать, чтобы ты успокоился?

– Я хочу, чтобы ты усыновила моих детей.

Она отпрянула.

– Что?

– Ты слышала.

Ее тяжелый взгляд уперся в меня. Я не отвел глаза.

– Ты говоришь серьезно?

– Очень серьезно. Я хочу, чтобы ты воспитывала их, если со мной что-то случится.

– С тобой ничего не случится. Ты пьян. Ты не понимаешь, о чем просишь.