Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл (2018)

– Да, я пьян, но я точно знаю, о чем прошу. Ты – их тетя. Джулиан больше связан с тобой, чем со мной, а Маркус тебя обожает. Это разумно.

– Это абсолютная глупость, – возразила Наталия. – Я живу на Гавайях. Ты ждешь, что я заберу сыновей у тебя, у единственного родного им человека?

– Но я перестану быть собой. – Я вцепился в ее руку. – Я не буду знать, кто они такие. Вполне вероятно, что мне будет на них наплевать, не говоря о том, что им может грозить опасность, если Джеймс увезет их обратно в Штаты. Я бы предпочел, чтобы они жили с тобой на Гавайях, а не в Калифорнии с семьей Донато.

Наталия высвободила руку и встала.

– Я уеду рано утром. Я об этом подумаю, хорошо?

Она наклонилась ко мне, ее лицо оказалось меньше чем в футе от меня. Она положила ладонь на мою щеку.

– Тебе тоже следовало бы подумать об этом. Возможно, завтра ты отнесешься к этому иначе.

Я в этом сомневался.

Наталия поцеловала меня в лоб, а я положил руку ей на шею, заставляя ее губы задержаться на моей коже. Она чуть приподняла голову, ласково провела большим пальцем по моей щеке.

– Позаботься о своих мальчиках, Карлос. И береги себя.

– В последнее время это было нелегко.

– Я знаю. Но попытайся. Если я тебе понадоблюсь, я буду в своей комнате внизу, а так – увидимся утром. – Она подошла к двери, ее босые ступни шепотом прошлись по полу. – Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи, Нат.

Глава 5

Джеймс

Настоящее время

22 июня

Лос-Гатос, Калифорния

Джеймсу следовало догадаться, что возвращение в дом детства вознаградит его беспокойной ночью. Он то засыпал, то просыпался. Холодный, мертвенно тихий дом, слишком большой для трех человек, не давал ему спать. Как и слишком активный мозг.

Джеймс ворочался в кровати, простыни обвились вокруг его ног. Его тревожило, как сыновья адаптируются в новой стране. Он волновался, что они никогда не увидят в нем отца, которым он когда-то был для них. Он стал параноиком, ему казалось, что Фил идет по коридору. Джеймс не мог позвонить единственной женщине, с которой он хотел поговорить больше всего, той, с кем он раньше разговаривал каждый день.

Джеймс застонал и вскочил на ноги. Прошлепал босиком по дому, трижды проверил все запоры, потом изменил настройку термостата. Ожили вентиляторы. Лопасти поскрипывали, разгоняя воздух, стирая давящую тишину в доме. Возможно, белый шум поможет ему заснуть. Джеймс очень скучал по шуму океана за окнами спальни.

Ему не хватало Эйми.

Воспоминание грациозно скользнуло в мозг, как двигалась в его объятиях сама Эйми, когда они танцевали. И вдруг она снова оказалась с ним рядом, в его объятиях. Он кружит ее в переполненном зале на свадьбе Ника и Кристен. Ее ослепительная улыбка предназначается только ему.

– Я люблю тебя, – говорит она.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но в столовой прозвонили часы. Джеймс напрягся, потом вздохнул. Желание не осуществилось. Он ударил кулаком в стену. Не настолько сильно, чтобы причинить себе вред, но с достаточной силой, чтобы воскресить напоминание о том, что он один в этой новой жизни. Ему не на кого было положиться, не на кого опереться так, как большую часть его жизни это было с Эйми.

«Господи, как же мне ее не хватает».

Он потер живот, чтобы унять боль, и вернулся в гостевую спальню, где он спал или пытался уснуть. Джеймс включил ноутбук и запустил браузер. Ему следовало бы заглянуть на сайт поиска коммерческой недвижимости. Но ради чего? У него не было никакого желания писать картины, а если не писать, то и нечего выставлять и продавать. Следовательно, он должен найти работу. На жизнь им пока хватит денег от продажи доли в «Донато Энтерпрайзес», но они когда-нибудь закончатся.