Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл (2018)

– Господи, нет. – Ее плечи поднялись и удрученно опустились. Она взяла рекламный буклет из ящика рядом с картинами. – Мне было неинтересно смотреть на них. Совершенно непродуктивное занятие.

А как насчет соревнований мастеров? Я прикусил нижнюю губу, чтобы не критиковать Карлу за анализ моих картин. Любое занятие Джулиана завораживало меня, и то же самое будет с Маркусом, когда он подрастет.

Она перелистала проспект, прочла описание картин, потом вернула его на место.

– У тебя смелый и свежий стиль. Ты очень умело владеешь кистью.

– Вы говорите, как критик. – Она и была критиком для своих сыновей, что, возможно, объясняло ее отдых в одиночестве. Карла сказала, что когда-то у нее было три сына. Но она не сказала, что они умерли.

Карла провела рукой по серебристым волосам и убрала на место выбившиеся пряди. Завязанные на затылке волосы падали прямой линией вдоль ее жесткого позвоночника. Осанка Карлы и утонченные черты говорили о многом. Звучит, как клише, но она была из богатых.

– Я не критик. Стараюсь не быть им.

Мои глаза чуть сузились, когда в голову пришла одна мысль. Если предположить, что она из богатых, то в ее юности наверняка были балы и уроки музыки. Уроки живописи. Я посмотрел на ее руки с тонкими костями.

– Вы художница.

Она рассмеялась так, словно мое заявление было нелепым, и медленно покачала головой.

– Нет. С тех пор, как… – Карла замолчала и пошла прочь.

– Держу пари, что когда-то вы писали красками.

– В другой жизни. – Ее рука коснулась рыбацкой лодки, вырезанной из куска прибитого к берегу дерева. Она подняла голову и посмотрела на меня. – Я не писала с юности.

– Почему вы перестали писать?

Она пожала изящными плечами.

Мне пришла в голову мысль, и я широко улыбнулся. Хлопнул в ладоши, звук отозвался в галерее громким эхом. Карла вздрогнула. Я ткнул пальцем в ее сторону.

– Вам надо начать писать снова. Прямо сейчас.

Ее рот открылся, выражение лица было почти комичным.

– Никогда не поздно научиться живописи. Или, как в вашем случае, начать снова.

Ее пальцы схватили верхнюю пуговицу на блузке.

– Но… но… я не пишу красками.

– Но вы делали это раньше. Почему не начать снова? Вы на отдыхе.

Уголки ее губ опустились. Она прижала руки к груди, сплетя пальцы. Сеньора Карла нервничала, возможно, даже была немного напугана. Что заставило ее отказаться от живописи?

Желание облегчить ее дискомфорт заставило меня двумя большими шагами сократить расстояние между нами. Я схватил ее за руки. Пальцы у нее были такие холодные, как будто она была на далеком севере, на снежном, хрустящем морозе. Я успокаивающе сжал ее руки.

– У меня наверху мастерская, где я даю уроки. Пиа! – крикнул я через плечо.

Карла напряглась, и я быстро улыбнулся ей.

Пиа, мой администратор, выглянула из-за потертых страниц любовного романа, который она читала. Dios! Надо ей сказать, чтобы она прятала обложку от наших клиентов.

– Пригляди за галереей, – сказал я ей. – Я буду учить сеньору Карлу снова писать красками.

– Sí, Карлос. – Пиа улыбнулась Карле, прежде чем ее лицо снова скрылось за книгой.

Губы Карлы недовольно сжались в тонкую нитку.

Я согнул руку, продел ее руку под свой локоть и жестом указал на дверь. Вход в мастерскую располагался выше на один пролет наружной лестницы.

– Сюда.

Карла замедлила шаг, когда мы вышли во двор. Она подняла глаза на витую металлическую лестницу.

– Я не уверена насчет этого…

Я поднял палец.

– Одна картина, и больше я вас никогда не побеспокою.

Пиа высунула голову из двери.

– Не забудь о встрече в три часа, – напомнила она по-испански.

Я посмотрел на часы. Два пятнадцать.

– Давайте посмотрим, что мы сможем сделать за сорок пять минут.

Карла замялась, потом решительно кивнула:

– Хорошо, я даю тебе сорок пять минут.