Все, что мы оставили позади - Кэрри Лонсдейл (2018)

– Джулиан хочет приехать на Гавайи. Я сказала «нет», но я могу прилететь к вам первым же рейсом.

– Не надо, – слишком быстро отказался Джеймс. Он мерил шагами двор. – Нет, мне нужно подумать. Мне необходимо время.

По телефону Наталия была милой, но чужой. Мог ли он ей доверять?

– Ты оставил дневник для себя. Найди время, чтобы прочесть его. Думаю, ты найдешь там ответы на большинство своих вопросов. И… Джеймс? Я знаю, что ты напуган, но твоим сыновьям тоже страшно. Они любят тебя, и я надеюсь, что ты сможешь найти в своей душе возможность полюбить их снова. Они хорошие мальчики. – К тому моменту, когда Наталия закончила фразу, она уже плакала. И отсоединилась прежде, чем он успел ее поблагодарить.

Во время их следующих разговоров она была приветливой и даже в чем-то помогла. Но их последний разговор несколько дней назад? Она была холодной, словно замерзшее озеро, когда Джеймс сказал, что решил воспользоваться ее предложением и привезти мальчиков на Гавайи. Несмотря на ледяной прием, Джеймс напомнил себе, что Наталия любила того мужчину, каким он когда-то был.

Как Карлос он любил ее и занимался с ней любовью. Но как Джеймс он прочел и перечитал каждый абзац об их общих моментах. Он знал, что по утрам она съедает апельсин, счищая кожуру по кругу так, чтобы получилась длинная лента. Он знал, что от нее пахнет цитрусами, и когда этот запах смешивается с запахом кокоса от солнцезащитного средства, которое она наносит днем, то этот аромат опьяняет и даже возбуждает.

Некоторые места из дневника завораживали его, как и сама Наталия. Но от них у него сводило желудок, как будто бур вгрызался глубоко в землю в поисках нефти. Вина, которую он чувствовал за то, что был близок не с одной, а с двумя женщинами, когда ему следовало быть с Эйми, часто затапливала его отвращением к себе. Джеймс по одной этой причине едва не бросил читать дневники. Он и без того достаточно ненавидел себя.

Когда самолет приземлился и они направились к выходу, Джеймс подумал, узнает ли он Наталию. Карлос сочувственно отнесся к Эйми, но его к ней не влекло. Произойдет ли то же самое с Джеймсом и Наталией? Сердце билось о грудину, словно кулак в перчатке. Джеймс сделал несколько глубоких размеренных вдохов, позволяя воздуху наполнять при выдохе щеки. От нервов и влажности у него взмокли подмышки и поясница.

Джеймс сразу заметил Наталию, стоявшую в одиночестве с другой стороны багажной карусели в открытой зоне аэропорта Лихуэ. Порывы ветра поднимали массу волос цвета жженой меди, которые Карлос подробно описал. Жженая сиена. Кадмиевый оранжевый. Терра-роза. Желтая охра. В ее волосах были все эти оттенки и даже больше. И Джеймс не мог отвести от них взгляд.

Он не стал ничего говорить мальчикам, смотревшим, как чемоданы со скоростью змеи ползут по карусели, и делавшим ставки на то, чей чемодан появится первым. Он не сказал, что видит Наталию, потому что хотел воспользоваться случаем и понаблюдать за ней, беззащитной, пока она его не заметила. Он изучал ее как модель для одной из своих картин. Острый угол согнутой руки и игра света на загорелой коже. Длинный изгиб шеи над выпуклостями грудей. Наталия дергала серебряные браслеты, украшавшие запястья, и скручивала волосы в подобие «конского хвоста», перекинув его на плечо. И снова у Джеймса возникло ощущение дежавю, как будто он уже видел эти жесты раньше. Хотя он знал, что это невозможно. Она только кажется знакомой, потому что он читал о ней.

Ее глаз перепрыгивал с одного человека на другого вокруг их карусели, пока не остановился на нем. Их глаза встретились, и минуту они просто смотрели друг на друга. Его сердце колотилось, но он не двинулся с места. Ее грудь бурно вздымалась. Наталия вцепилась в ремешок сумочки и направилась к Джеймсу. У него вспотели ладони.

Проклятье.