Моя сестра - Мишель Адамс (2017)

Я сижу в своей машине, смотрю на телефон, единственный способ связи с Элли. Беру его, набираю номер, слушаю, как идут гудки. Детектив Форестер права насчет одного. Я действительно должна была позвонить ей раньше. Включается автоответчик и я записываю сообщение:

– Элли, привет. Это я, – говорю я нежным добрым голосом, как будто пытаюсь уговорить котенка слезть с дерева. Жертву. Я могу сыграть нужную роль, если это поможет выманить ее. – Все очень за тебя переживают. Полиция ищет тебя. Я тоже переживаю. Я очень хочу, чтобы ты связалась со мной… Я… – приостанавливаюсь ненадолго, думая, что еще можно сказать. Слова не идут на ум, и я вешаю трубку.

Бросаю телефон на пассажирское кресло и двумя руками крепко хватаюсь за руль. Начался дождь, и когда я выезжаю на Брикстон-роуд, машину немного ведет, земля становится скользкой от измороси позднего лета и пыли. Дворники машут из стороны в сторону, лишь на мгновение позволяя различить ближайший метр впереди сквозь дождь, который начинает лить как из ведра. Я съезжаю на полосу для общественного транспорта, тянусь за телефоном. С усилием нажимаю на кнопки, снова набирая номер Элли, и когда включается автоответчик, я оставляю сообщение, сказав то, что хотела сказать в первый раз.

– Элли, где тебя, черт возьми, носит? Это выглядит так, будто это я все устроила. Не смей вот так пропадать сейчас. – Со стуком швыряю телефон на кресло и выезжаю обратно на дорогу, чувствуя себя уже лучше.

Паркуюсь и бегу по дождю к «Старбаксу», расположенному совсем рядом со станцией метро. Заказываю эспрессо и сажусь у стойки этого переполненного людьми кафе, в котором пахнет теплой смесью корицы и ванили. Через запотевшие окна я со своего места наблюдаю за людьми, проходящими мимо. Цветочница, торговавшая напротив, спешит убрать вазы с нарциссами, тюльпанами и веточками гипсофилы. Люди снуют туда-сюда, всем нужно куда-то. Кто-то спешит зайти внутрь, спрятаться от дождя, нагруженный дорогими пакетами из бутиков, приносит с собой запах летнего дождя. Например, мать с ребенком в коляске. Кто-то помогает, освобождая им проход, отставляя стулья с их дороги. Но ребенок плачет, рыдает, как будто от боли. Смотрю на женщину, она покупает напиток и печенье для ребенка, которое он тут же разбивает о стол, крошки взмывают в воздух, словно конфетти на свадьбе. Женщина чуть ли не плачет, он совсем ее достал. Однако она поднимает его, укачивает на коленях. Так просто. Через пару минут он уже спит. Она перехватывает мой взгляд, неловко улыбается мне. Насколько это может быть трудно? Я отворачиваюсь и смотрю на свое покрытое капельками отражение на стекле, даже не уверена, что вообще понимаю, кто я.

Проходит час, и дождь сходит на нет. Постепенно народу в кафе становится все меньше, женщина с ребенком уходят одними из первых. Я пытаюсь улыбнуться, когда она идет к выходу, но момент для того, чтобы завязать дружбу, упущен и я возвращаюсь к своему отражению, чувствуя неловкость. Мне всегда было тяжело заводить друзей, поэтому, видимо, теперь мне не к кому обратиться. Предполагаю, я так никогда и не научилась вливаться в общество, вопреки всем усилиям тети Джемаймы.

Я еду домой, напоминая себе на каждом повороте, где именно он находится. Дом. Дом. Поверни налево к дому. Перед тем как выйти из машины, проверяю телефон, но ответа от Элли нет. Чтобы занять чем-то время, я звоню по номеру, оставленному мисс Эндикотт.

– Да, здравствуйте? – Она отвечает своим самым лучшим голосом для телефонных разговоров, тон смягчен ее шотландским акцентом. Голос звучит настолько иначе, что сначала я не уверена, что это она.

– Здравствуйте, мисс Эндикотт? Это миссис Джексон. – На том конце провода возникает замешательство, поскольку я продолжаю свой обман. – Мы встречались в школе пару недель назад. – Тишина, она думает, и я пытаюсь помочь ей вспомнить. – Я узнавала о возможности обучения своих детей.