Моя сестра - Мишель Адамс (2017)

Та история с Марго Вульф заработала мне дурную славу на многие годы. Марго, разумеется, ненавидела меня за это, и показывала всем шрам от Одноногой Айрини. Да-да, все еще болит, даже после стольких лет, спасибо, что спросили. Меня раздражало, что ее жалеют, хотя она не заслуживала жалости. Я ненавидела сам факт того, что она ненавидит меня. Поэтому, когда четыре года спустя Элли нашла меня и отправила Роберта Нила в больницу, я решила завершить дело, начатое в детстве. После объединения с Элли меня было не остановить. Никто даже не знал, что мы видимся. Я считала, что это путь вперед, шанс на лучшую жизнь. Возможность забыть прошлое и стать нужной. Настало время преподать Марго Вульф урок, решила я. Понятия не имея о том, каким уроком это станет для меня и что я буду жалеть о нем всю оставшуюся жизнь.

Глава 11

Еще час мы с Мэттом обсуждаем мою взрослую жизнь – где я работаю, какие чувства испытываю, когда делаю наркоз пациенту, и какие – когда вижу смерть. Потом звонит Грег. Элли с ним, они закончили. Она настаивает на том, чтобы забрать меня из «Грязного пса». После неловкого прощального поцелуя в щеку от Мэтта я сажусь в ее машину. Она полна энергии, взбудоражена и взволнована, готова продолжать Сестринский день. Но мысль о том, что произошедшее в прошлом было не во власти моих родителей, раздражает меня, точно муха, вьющаяся вокруг лампочки. Возможно ли, что они поддавались влиянию Элли не меньше, чем я? Я никогда не оправдывала их, а идея о том, что в этом во всем нет их вины, соблазнительна. Но болтовня Элли вскоре отвлекает меня, она начинает вливать мне в уши всю историю их отношений с Грегом с кучей подробностей, которые мне знать совсем не хочется.

– В любом случае хватит о нем, – произносит она, наконец. – Он скучный. СКУ-У-УЧНЫЙ. К твоему сведению, единственная тема разговора у него – это падение цен на нефть.

Она пародирует его, изображая эдакого высокомерного мерзавца.

– Позволь рассказать о последних актуальных сделках и о командировке в Нью-Йорк, в которую я собираюсь летом. А после я буду трахать тебя, параллельно разговаривая о сделках по слиянию и поглощению, и о своей невесте, и бла-бла-бла. – Она щелкает пальцами, подчеркивая, что он никогда не затыкается. Я устраиваюсь поудобнее в кресле, и частично даже рада, что Сестринский день продолжился. Но упоминание предполагаемой невесты Грега наводит меня на мысли о бедняжке, на которую Элли напала в тренажерном зале. Если невеста и правда есть, интересно, знает ли она об Элли?

– Все это чертово время. Нужно бы его связать и заколоть ножом для льда, как в том фильме. Как он назывался? – И она пускается изображать неистовые, истерические движения ножом, прыская от смеха.

– «Роковое влечение», – говорю я. Мы продолжаем ехать по прямой дороге. Огромные серые дома возвышаются над нами. Люди. Чьи-то жизни. Место, где я могла бы затеряться. После некоторой заминки я делаю выдох.

– Да, точно. «Основной инстинкт». Там еще был такой скользкий тип, Грег постоянно его вспоминает. Ну, ты знаешь его.

Она, не сбавляя скорости, подъезжает к кольцевой развязке. Я нажимаю на воображаемый тормоз, хватаюсь за дверную ручку, чтобы не завалиться, пока она завершает маневр. Накатывает знакомое ощущение, такое же, как тогда, когда я балансировала на мосту, до того как меня оттуда стащили. Не показывай ей, что ты испугалась. Сзади нас раздаются гудки, и я недоумеваю, куда же делась ее вчерашняя аккуратность в манере вождения.

– В обоих фильмах снимался Майкл Дуглас, – отвечаю я, едва поспевая за ней.

Она щелкает пальцами снова:

– Да. Гордон Гекко. Это на него Грег мечтает быть похожим. – Элли разворачивает машину по широкой дуге и вдаряет по тормозам, чтобы не сбить пешехода. Она раздражена, щеки горят румянцем, дыхание прерывистое. Мы оборачивается назад и видим старушку, которая, видимо, не видела и не слышала машину – так быстро Элли ехала.